Повелитель блох
Шрифт:
Арра, Ганц и Джузеппе переглянулись, одновременно вспомнив обугленные останки на покрытой травой и цветами лужайке, и осушили свои стаканы.
– Так что, если бы ассимиляционному отделу дали возможность провести соответствующую работу, то еще неизвестно… – продолжал тем временем Вельзевул, уже не слишком заботясь о том, слушает ли его хоть кто-нибудь, или он говорит исключительно для собственного удовольствия. – Но опять таки, дело не в этом. Мы, наши мирные устремления, доказываем делом. Посмотрите, – он взмахнул рукой так резко, что едва не свалился со своего ящика. – Посмотрите, где здесь наши? Никого! А почему?
– Действительно, почему? – моргнул Джузеппе. – Знаешь,
– У, брат! – дьявол поднял вверх указательный палец. – Тут вопрос непростой, тут без бутылки не разберешься.
– Так вот же она, – Ганц убедительно потыкал пальцем в бутыль. – Наливай и рассказывай!
– Да? Действительно, – немного удивился Вельзевул. Плеснул текиллы в дружно подставленные стаканы, произнес строго: – До дна! Для лучшей усвояемости информации.
Усвоить информацию хотелось всем, так что никаких затруднений не возникло. Дьявол одобрительно крякнул, вытер рот ладонью и спросил:
– С чего бы это лучше начать?
– С самого начала, – попросил Джузеппе.
– С начала? Что ж, это можно. Идея множественности миров уже проникла в ваше сознание?
– С некоторым напряжением, – честно признался магистр. – Понимаете, выдвигали некоторые ученые в Университете подобные безумные идеи, и не один раз. Но поскольку убедительного экспериментального подтверждения никто не смог предоставить, ученый совет решил, что эти гипотезы недостаточно безумны, чтобы быть правильными.
– Веселые ребята сидят у вас в ученом совете, – не удержался Ганц. – Мне нравится их взгляд на жизнь.
– Нормальный научный подход, – немного обиделся Джузеппе. – Совершенно не над чем смеяться.
– А разве я смеюсь? Я искренне восхищаюсь!
На этот раз, магистр не удостоил его ответа. Он продолжил, обращаясь к Вельзевулу:
– Теперь, естественно, все изменилось. Экспериментальных подтверждений, – он окинул взглядом выжженную площадку, – даже для самых недоверчивых, получено более, чем достаточно. Множественность миров из гипотезы превратилась в аксиому.
– А если я скажу, что эти миры имеют начало и конец? – снова задал вопрос дьявол. – Они бесконечно растянуты во времени, но тем не менее был момент зарождения мира и неизбежен момент его гибели. Сможете вы принять такой тезис?
– Звучит очень неприятно, но с точки зрения логики – безупречно.
– Приятно иметь дело с теми, кто уважает логику, – Вельзевул понюхал пустой стакан, взглянул на бутылку, но налить не предложил. – Так вот, очень давно, я бы даже сказал, бесконечно давно, существовал мир с дивным названием – Армагеддон, – глаза дьявола увлажнились, – моя родина. Причины гибли миров бывают разными: космические, экологические, социальные… у нас была война. Страшная и разрушительная. Были применены некоторые особенно опасные изобретения, так что из всего населения, в живых остались буквально единицы. Они и основали кампанию «Ад Инкорпорейтед».
Вельзевул рассказывал официально принятый и, с одобрения архидьявола, занесенный в учебники по истории кампании, вариант. Потихоньку, на уровне шепотков по углам, ходила и другая версия: война действительно была, но мир уцелел. На самом деле, отцы-основатели кампании ее позорно продули и их вышибли без права возвращения. И мир этот назывался вовсе не Армагеддон, а Эден. Бороться с этими сплетнями было невозможно, поэтому руководящий состав их высокомерно игнорировал.
– Выжившие потеряли мир, в котором они до сих пор существовали, – продолжал Вельзевул, – но зато приобрели некоторые особенности, способность путешествовать между мирами, например. И бессмертие.
– Как это? – бестактно изумилась Арра.
– Некоторые неудобства и неприятности вы мне причинить, естественно, можете, но в целом… – Вельзевул развел руками, словно извиняясь. – При получении достаточного количества энергии, мы, практически, неуязвимы.
– А энергия откуда? – заинтересованно спросил Ганц.
– Грешные души. Тоже один из прощальных подарков нашего погибшего мира. Собственно, для их массового сбора и была создана «Ад Инкорпорейтед». Сначала-то ловили по одной, по несколько, где придется, но это было так утомительно и неэффективно… Так что, когда Люцифер предложил создать компанию, все его поддержали. Он, надо сказать, гениальный организатор. Продумал структуру, систему должностей, званий, основные схемы работы. Естественно, сам и встал во главе. Остальные уцелевшие армагеддонцы были назначены начальниками филиалов, хотя какие в тот момент были филиалы – одни слезы. С пустого места ведь начинали, кроме идеи и желания воплотить ее в жизнь, ничего не было. Сами набирали персонал, сами обучали…
– А как набирали этот персонал? Вербовали, так же как нас? – уточнил Джузеппе.
– Боюсь, что в период становления кампании, наши методы были несколько… как бы это сказать… несколько жестче, – дьявол все-таки плеснул себе текиллы, вопросительно посмотрел на остальных. Ганц и Джузеппе присоединились, а Арра отрицательно помотала головой и прикрыла свой стакан ладошкой. – Уф-ф-ф! Хороша, зараза! Так вот, у каждого из нас были свои методы. У меня на Терре, много воды – моря всякие, океаны, поэтому чаще всего использовалась морская, так сказать, тематика. Подбирались к какому-нибудь небольшому каравану, одинокими кораблями тоже не брезговали. Команду захватывали и с помощью преобразующих амулетов превращали в бесов. Корабли, для большей убедительности топили, – Вельзевул неожиданно хихикнул. – Иногда, правда, ребята развлекались: оставляли пустой корабль по волнам болтаться, остальных мореходов пугать. Особенно хорошо для этой цели парусники подходят – пустить огоньки по мачтам, очень эффектное зрелище получается. А уж ночью или в тумане… Один младший черт легенды собирал, которые про эти корабли-призраки насочиняли, рассказывал их по вечерам. Смеху было!
– А почему вы не стали так действовать здесь, на Лагосинтере? – спросила Арра. – У нас тоже моря есть, и корабли по ним плавают.
– Этот метод признан устаревшим и не обеспечивающим массовости, – пояснил Вельзевул. – И не достаточно гуманным. Нарушается принцип добровольности и все такое.
– Раньше вас, значит гуманность методов не волновала, а теперь вдруг забеспокоились, – удивился Ганц. – С чего это?
– Естественный результат роста и укрепления кампании, – пожал плечами Вельзевул. – Чем богаче и сильнее становится подобная структура, тем менее она склонна к репрессивным мерам – необходимость в них просто отпадает. Мы, как правило, теперь добиваемся своих целей вполне демократическими способами.
– Но зачем вам вообще менять методы? – поддержала Ганца Арра.
– Как вам сказать? Когда грубое насилие заменяется хотя и бюрократическими, но вполне демократичными процедурами, у персонала повышается самоуважение. Наши сотрудники сознают, что строительство очередного филиала, это не вульгарный захват, наоборот, они несут прогресс жителям отсталого мира. Это очень способствует повышению производительности. Кроме того, и необходимости в проведении карательных мероприятий давно не возникало – отвыкли мы от противодействия.