Повелитель драконов II
Шрифт:
— Вот именно. Вот именно! — начинал заводиться Крупский. — А она нам нужна? Твари стоят на пороге! А у нас главнокомандующего нет!
— Дядюшка Ник, не кричите! — насупившись сказала Ника.
— Ох, простите… ик! — Крупский громко икнул и прижал ладонь ко рту.
— Никита Сергеевич, солнце мое, — запела Эльза Павловна. — Тебе нужна отдохнуть. Пойдем я тебя провожу.
Крупский еще пытался сопротивляться, но жена неумолимо уводила его в спальню.
— Все плохо, да? — с надеждой в глазах
Я посмотрел на нее и улыбнулся. Бедный ребенок, сколько же всего выпало на твою долю.
— Пока мы побеждаем, — сказал я. — Князя жалко, конечно. Только для нас с тобой ничего не изменится. Наше дело с гриммерами сражаться, помнишь?
— Помню, — кивнула Ника. — Я стану погонщицей, и мы вместе отомстим за папу и маму, — она сжал свой маленький кулачек. — Мальчика только жалко.
— Какого? — не понял я.
— Который встанет вместо князя, — с укором мне сказала Ника. — Мал он еще для таких дел. Взрослые не будут его слушаться.
В ее правоте нельзя было сомневаться. Только вот я сильно сомневался, что аристократы дадут ему взойти на трон. Теперь он был слишком удобной для них целью.
— Ты умна не по годам, — я потрепал Нику по волосам, а потом поцеловал в макушку.
— Ладно, нам пора, — ответила она. — Никон, доедай быстрей и пойдем.
— Ни хатю, — запротивился он.
— Ну мало ли чего ты не хочешь, — по-взрослому сказала Ника. — Надо — значит, пойдем.
— Шуля нас обижает! — обиженно скуксил губу Никон.
— Кто-кто? — переспросил я.
— Шуля!
— Какой Шуля? — ничего не понимал я.
— Да, Шура, — ответила за брата Ника. — Самый взрослый из одаренных. Пока не прислали нового магистра он занимается воспитанием всех. Говорят, он иногда перегибает палку.
— И часто? — удивленно спросил я.
— Всегдя! Он бьет! Палкой! — канючил Никон.
— Чего-о? — вытаращился я.
— По попе бьет! Палкой! Больна! — плакал Никон.
Я переводил взгляд с Ники на него и обратно.
— Я… не знала… — выдохнула девочка. — Он ничего такого мне не рассказывал. Говорил только постоянно что не хочет идти в замок. Если бы я знала, я бы сразу тебе сказал, Лари.
Ну это уже ни в какие ворота.
— Так, вставай, — сказал я Никону. — Пойдем. Сегодня я тебя отведу. А ты, — перевел я взгляд на Нику. — Впредь будь внимательнее к брату. Кроме, тебя и меня у него нет никого. Я понятно выражаюсь?
— Понятно, — скуксилась девочка.
Я в гневе вышел на улицу, ведя за руку Никона. Сев на лошадь, мы поехал к замку.
Зря я на нее накричал. Девочка ни в чем не виновата. На нее и так столько всего свалилось. Непонятно как она сама со всем этим справляется.
Нужно будет извиниться при случае. А то нехорошо получилось.
Никон довольный
Сначала в замок нас не пустили. Сказали, что особый режим и никого не пускают. Но я объяснил всю ситуацию, а один из стражников узнал Никона. С большим скрипом и под честное слово, что я сразу выйду, нас-таки пропустили.
Интересно, что за особый режим такой? Князь-то уже мертв, раньше надо было думать. И как интересно я могу навредить. Они ведь меня узнали, по глазам было видно и все равно упорно не хотели пускать. Похоже на какой-то заговор.
Келья, где занимались одаренные находилась неподалеку от библиотеки, также известной как кабинет магистра Боярышникова. Бывший кабинет.
Еще издалека я услышал детский плачь и дружный подростковый гогот.
Внутри нам предстала «прекраснейшая» картина. Трое парней лет четырнадцати-пятнадцати телекинезом перекидывали деревяного солдатика друг другу. А между ними бегал черноволосый мальчик лет семи, который пытался ее достать. И все бы ничего, но даже в прыжке он не доставал до нее. Из-за этого он вытирал крупные слезы на глазах и периодически подвывал.
Поодаль сидела рыжая девчонка. На вид ей было столько же лет, сколько и парням. Она лукаво смотрела за происходящим и заплетала в косу свои роскошные волосы.
— Вот, Павлуха! Видишь как надо? — говорил один из парней. — Берешь и поднимаешь. Берешь и поднимаешь! А ты? Что ты делаешь? Ничего! С места даже сдвинуть не можешь. Ты не одаренный, а просто ничтожество. У тебя нет силы. На хребте гриммеры сожрут тебя первым.
Я встал в дверях, поставив перед собой Никона и положив ему руки на плечи.
— Кто из вас Шура? — громко спросил я.
Все разом обернулись на меня. Тот, кто последний держал игрушку на весу, подпрыгнул на месте. Солдатик упал, глухо ударившись об каменный пол.
— Ну я, — ответил тот же, кто пытался читать нотации мальчику. — Че надо?
Дерзок не по годам. Хотя, с другой стороны, года как раз именно такие, когда гормоны бушуют и в голове перекати-поле летает.
— Не хорошо маленьких обижать, — цыкнул я. — Мама с папой тебя разве этому не научили?
— Нет, — хмыкнул Шура. — Меня забрали в пять лет. Я за это время их видел-то раз десять.
Ну это он преувеличивал, но для меня особой разницы не было.
— Значит, я научу, — твердо сказал я. — Еще раз тронешь здесь хоть кого-нибудь. Я лично тебя палкой отхожу. Будем так хорошим манерам учиться.
— А силенок-то хватит? — усмехнулся Шура.
Тут к нему подошел один из парней, тот, что уронил игрушку и что-то шепнул ему на ухо. Шура внимательно слушал, но потом начал психовать.