Повелитель драконов III
Шрифт:
Но он знал на что шел. Выбор был более чем сознательный. В вышестоящем руководстве были люди, которые ему благоволили, потому что он был на хорошем счету и пользовался безграничным доверием генерала Кольцова. Надежда на благоприятный исход все еще сохранялась.
А сейчас, ему требовалось получить ответы на свои вопросы.
Ратибор с трудом встал. Его слегка пошатывало из стороны в сторону, но в целом он хорошо себя чувствовал. Найдя свою одежду, он спешно покинул больничное крыло, пока никто не заметил и направился прямиком к своему непосредственному
В своем кабинете полковника Хмельницкого не было. Ратибор не нашел его и в обеденном зале. Он обыскал все, и в итоге обнаружил его на полигоне, вместе с начальником кадетского корпуса Федотовым.
Молодые погонщики носились по полосе препятствий. Ратибор с улыбкой посмотрел на это зрелище, тут же вспомнив себя в молодости. Но он отогнал от себя приятные воспоминания. Времени предаваться ностальгии не было.
— Морозов? — при виде его нахмурился Хмельницкий. — Ты почему не восстанавливаешься? Тебя определили в лучшую палату, под самый пристальный и тщательный надзор. Знаешь сколько сил у меня ушло, чтобы это организовать?
— Я в порядке, — отмахнулся Ратибор. — Всё уже зажило как на собаке.
— На драконе быстрее заживает, — усмехнулся Федотов. Мужик он был наглый, но дело свое выполнял хорошо. Из-под его попечительства выходили отличные погонщики, прекрасно обученные и дисциплинированные. Но он все равно не шел ни в какое сравнение с старшим прапорщиком Шаповаловым.
— Не дорос еще до дракона, — шутливо ответил Ратибор. Если бы не присутствие Хмельницкого, он бы конечно ответил жестче, но сейчас ему требовалось не раздражать полковника. — Александр Ярославович, нам бы поговорить.
Тот прищурился, посмотрев на него, понял, что разговор действительно необходим и отвел Ратибора в сторону, предварительно кивнув Федотову.
— Пойдем пройдемся, — сказал Хмельницкий. — Сентябрь в этом году теплый, погода отличная. Неизвестно ведь когда теперь вот так сможешь просто прогуляться.
— Значит все-таки трибунал? — озадаченно потерев затылок, произнес Ратибор, когда они пошли по аллее вдоль цитадели.
— Ты и сам все прекрасно знаешь, — кивнул Хмельницкий.
— А чего ж тогда ни охраны, ни конвоя? — усмехнулся Ратибор. — Палату вон самую лучшую выбили. Как и не для преступника вовсе.
— Никто и не считает тебя преступником, Ратибор, — ответил Хмельницкий. — Твоя репутация говорит сама за себя. Поэтому я лично прибыл в Самару к тебе на помощь. Да, мне удалось тогда уговорить ЦПР. Но за свои действия ответить придется. Цитадель больше не считает тебя надежным.
— Но ведь я был прав, Саш, — проникновенно сказал Ратибор. — Ты же был там. Видел этих людей и их положение. Как я мог бросить их там?
— Ты не выполнил приказ, — твердо сказал Хмельницкий. — Вас бы разгромили, если бы не подмога. И то нам пришлось сильно торопиться — без подготовки, без прислужников. А если бы гриммеры, где-то здесь активизировались, мы бы и вовсе не прилетели, понимаешь ты это или нет? Вас бы разгромили там. Двадцать три черных
— А тебе было бы не жалко, Саш? — стоял на своем Ратибор.
— Приказ есть приказ! — рыкнул полковник Хмельницкий. — Я не из тех, кто их обсуждает или не выполняет. Люди гибнут каждый день и даже не от рук гриммеров, а от банальной болезни или старости. Или, что еще хуже, собственной глупости. Если командование приняло решение оставить город, значит у них были на это весомые основания. Ты должен быть уверен, что им виднее и знают они лучше, что в данный момент более важно.
— Н-да, — цыкнул Ратибор.
— Я удивлен, что мне приходится разжевывать для тебя простые истины, — покачал головой Хмельницкий. — Похоже эта твоя ссылка в глубинку, вдалеке от боевых действий, сильно повлияла на тебя.
— Всегда таким был, — посмотрел вдаль Ратибор. — Всегда сначала людей спасал, а потом уже обо всем остальном думал. Для вас важны стены, города, которые можно так просто сдать, а потом вернуть. Но какой ценой нам бы это далось? Никто об этом не думает. Как будто мы сражаемся за эти кирпичи. Тогда это бессмысленная война.
— Мы сражаемся за людей! — повысил голос полковник Хмельницкий. — Но здесь война, здесь невозможно обойтись без жертв.
— Это здесь война, — возразил Ратибор. — А там простые люди, которые, кстати, снабжают хребет едой. Точнее снабжали. Теперь-то им самим там жрать нечего.
— В общем, трибунал будет, — отрезал Хмельницкий. — Это не мое решение, а инквизиции. И лучше бы тебе к тому моменту прочистить голову и понять на какой ты стороне…
— Я всегда знаю, на какой я стороне, — перебил его Ратибор. — Напоминать мне об этом не нужно. Я сражаюсь за людей.
— Как и все остальные, — назидательно произнес Хмельницкий. — Охрану я к тебе ставить не буду, потому что еще не назначена дата слушания. Считай это моей благодарностью за твои заслуги. Но цитадель тебе покидать нельзя. Чтоб за пределы стен не выходил!
Ратибору было больно слышать такие слова от своего командира. Как ни готовься к подобным новостям, когда они уже произнесены все равно неприятно. Впрочем, он их заслужил.
Пускай во всем его кристально чистом послужном списке будет и такая сомнительная страничка.
— Как прикажете, товарищ полковник, — на полном серьезе произнес Ратибор.
— Вот и отлично, — обрадовался Хмельницкий. Он-то знал, что Морозов артачиться не будет. Если уж по правде, то он сам разделял его позицию. Только благоразумие и субординация должны превалировать у погонщиков. — Расскажи-ка мне лучше про того пацана, Броневого.
— А что ты хочешь про него знать? — напрягся Ратибор.
— Твои погонщики утверждают, что ты сам отдал ему Гестию. Сразу после ранения.
— Не помню такого, — пожал плечами Ратибор. — Возможно я был в бреду. Головой все-таки знатно приложился.