Повелитель душ
Шрифт:
– У меня очень чувствительная натура, Джон, – сказал Грег, и подбородок его задрожал. – Я не выношу, когда со мной разговаривают таким резким тоном.
– Я знаю, Грег, простите меня, пожалуйста. Я просто хочу, чтобы вы еще раз рассказали мне эту историю – это важно.
– Хорошо, – улыбка снова осветила лицо Меррилла, и он прикоснулся к Библии, словно ища в ней вдохновения для рассказа. – Так вот, я проезжал по этому городу на машине…
«Он рассказывает об этом как о самом обыденном происшествии – как коммивояжер об одной из своих бесчисленных
– …и мне захотелось в туалет. Я припарковал машину на стоянке позади прачечной самообслуживания, в районе небольшого торгового центра. Дом той девушки находился напротив автостоянки. Я случайно повернул голову назад… и увидел, как в ее спальне зажегся свет…
Глаза Грега опять затуманились. Это всегда происходило с ним, когда он рассказывал о своих убийствах и нападениях, в том числе и несостоявшихся. Глаза его в такие минуты становились совершенно стеклянными, а губы сухими. Он рассказывал о своих преступлениях с такой страстью, с таким надрывом, словно говорил о безвозвратно потерянной любви всей своей жизни.
– Почему тогда? Почему именно в тот момент во мне пробудилось это желание?.. Как я вам уже говорил, мне нужно было в туалет. Я подошел к кирпичной стене, потом обернулся… Если бы она не зажгла свет в своей спальне, если бы не было этих нескольких секунд, пока она задергивала занавески… – тонкие белые занавески, между которыми осталась узкая щель…
Джон внимательно слушал. Он уже слышал эту историю из уст Меррилла, но его сердце снова кольнуло, как в первый раз. «Насколько все в жизни зависит от какой-нибудь совершенно незначительной случайности… Если бы эта мелочь не привлекла внимание Грега Меррилла, он бы спокойно уехал – и все».
– Она была прелестна. Совсем юная, лет тринадцати-четырнадцати. Она еще не знала, что я ее выбрал, не знала, какую власть она имела надо мной в тот момент… Я перелез через забор, порвав джинсы о ржавые прутья, и подкрался к дому. Там лежала старая гребная шлюпка, я перевернул ее вверх дном и, взобравшись на нее, наблюдал за девушкой, пока она не легла спать.
– Вас никто не заметил? – спросил Джон. Его рука по-прежнему лежала в кармане, сжимая фотографию Виллы.
– Нет. Я был невидим и неуловим, как ночной ветер. И я безумно ее хотел. Я уже рисовал себе все в своем воображении… Даже решил, где спрятать ее – в большом каменном волноломе в Нью-Бедфорде. Неподалеку от пристани, откуда отходит теплоход на Виньярд…
– Да, я знаю это место.
– Но ничего не вышло, – сказал Грег, встряхнув головой, и застилавшая его глаза мутная пелена исчезла. – Окно оказалось закрыто, и ее отец был дома. Я услышал его голос, доносившийся изнутри.
– Вас только это остановило?
– Ну да. Что еще могло бы меня остановить?
Джон провел пальцами по лежавшей в его кармане фотографии и невольно подумал: не было ли поблизости от того места автозаправки? Не Вилла ли спугнула в тот вечер Грега? В этом случае, после постигшей его неудачи с первой намеченной жертвой, он вполне мог переключиться и
– И что было дальше? Расскажите, пожалуйста, Грег.
Меррилл пожал плечами:
– Все на этом закончилось. Я не стал рисковать. Тогда я был еще не готов открыто заявить о себе, и мне вовсе не хотелось, чтобы меня схватил и избил какой-то грубый рыбак. Я хотел явиться людям по-другому, с высоко поднятой головой…
– Понимаю, – заметил Джон и потом, посмотрев Грегу прямо в глаза, спросил: – Какое время года было тогда? Вы помните?
Грег закрыл глаза, и ноздри его задрожали, втягивая воздух.
– Весна. Весна в самом разгаре: я до сих пор помню тот запах цветов, который стоял в саду.
– Так, значит, весна… Это мог быть апрель?
– Возможно, – ответил Грег. – Потому что было еще довольно прохладно: девушка даже не оставила на ночь окно открытым, хотя в их доме точно не было кондиционера. Семья была явно не из богатых: скромный маленький домик… А шлюпка! Видели бы вы ту шлюпку, на которой я стоял у окна… – ее давно бы уже стоило выкинуть!
– Все ясно, – сказал Джон, не переставая думать о Вилле: ведь она была в Фэрхейвене именно в это время, о чем свидетельствовала использованная ей здесь карта «Тексако».
Наверху загудела лампа. Снова разложив все бумаги по папкам, Джон убрал их в свой коричневый кожаный портфель. В этот момент в комнату из-за закрытой двери просочился запах еды, и Грег отодвинул свой стул от стола, собираясь подняться. Он ел в своей камере, куда ему трижды в день приносили еду в одноразовой посуде.
– Один момент, прошу вас, – промолвил Джон, стараясь говорить как можно спокойнее, но чувствуя, что пульс выходит из-под контроля; пальцы его опять сжали в кармане фотографию. – Последний вопрос, Грег.
– Уже время обеда, – извиняющимся тоном напомнил Меррилл, поднимаясь.
– Да, я знаю… Но, пожалуйста, взгляните на это, – Джон вынул наконец фотографию Виллы. – Видели когда-нибудь эту девушку?
Джон внимательно следил за выражением лица Грега и заметил, что в его глазах появилось сомнение. Меррилл протянул руку, чтобы взять снимок и рассмотреть его поближе, но Джон инстинктивно подался назад и не позволил ему даже дотронуться до фотографии. Перед его глазами стояло залитое слезами лицо Кейт.
– Видели ее когда-нибудь? – повторил Джон.
Грег склонил голову набок. По выражению его глаз никогда нельзя было понять, что происходило в его душе: они были какие-то непроницаемые, холодные и неподвижные, как у акулы – даже тогда, когда он говорил о том, что его волновало. Однако в этот момент, когда Грег взглянул на фотографию улыбающейся Виллы Хэррис, Джону показалось, что в глазах его блеснул огонек.
Мгновенная вспышка, легкое волнение на поверхности моря от проплывшей крупной рыбы, и потом – ничего. Глаза Грега – это бездонное море – были по-прежнему спокойны и неподвижны, и Джон даже засомневался, действительно ли в них только что мелькнуло какое-то чувство.