Повелитель Ифритов 3
Шрифт:
— Какого черта? Они бьют по своим! — в радио раздавались крики солдат.
— Там больше не свои! Прием, Ифритор! Пошла передача! Говорят, в семи километрах от города батарея обратилась! Эта падла стала одержимой и теперь бьет по нам!
— Я разберусь. Попытайтесь выйти из-под обстрела, — проговорил я, а потом добавил, — капитан Сергеев.
— Слушаю.
— Только попробуй мне погибнуть, — сказал я, — у меня к тебе разговор. Расставим точки над ё после боя.
Капитан не ответил, однако то, что его радио отозвалось статикой, говорило о том, что он слышал.
Крылья
Спустя полторы минуты я уже видел цель. Это была артиллерийская батарей. Кажется охранение не справилось с задачей. И все потому что их техника стала обращаться. Такое бывает, и определить, когда машина станет одержимой, сложно. Однако, это происходило не так часто.
Тем не менее, одна из больших гаубиц отрастила множество конечностей — больших рук серого цвета. На часть из них она опиралась, часть использовала для перезарядки. Одержимость оказалась умелой и стреляла с невероятной скоростью.
Снаряды свистели вокруг меня. Я видел, как одержимость методично стреляла заряжая все новые и новые снаряды в казенник. Гильзы сыпались в большую кучу позади одержимой пушки. Вокруг же бесновались одержимости поменьше. Одна из них представляла из себя большую бронированную машину с отросшими из колес руками. Машина вывалила из-под капота большой розовый язык, а потом ее зенитная длинноствольная пушка нацелилась на меня. Раздались громкие хлопки. Тварь принялась бить по мне магическими снарядами. Должно быть, патроны в пушке давно закончились.
Круглые пучки магии свистели в воздухе и лопались в небе. Я лавировал вокруг них на крыльях, а потом просто метнулся вниз. Крылья со звоном сложились в полете. Воздух засвистел вокруг. Перегрузки чувствовались даже несмотря на то, что магия крыльев их гасила.
Я приказал железному оперению расширится. Крылья раскрылись, хлопнуло, я затормозил так резко, что будь я обычным человеком, тело не выдержало бы.
Одержимость-гаубица продолжала бить куда-то в город. Зенитка же направила пушку на меня и снова принялась плеваться магическими снарядами. Со свистом воздуха я помчался им навстречу. Славировал, пропустив заряды над головой, потом изменил положение крыльев так, чтобы промчаться над новой очередью.
Расстояние стремительно сокращалось. Когда до тварей оставались считаные метры, я приземлился. Ноги с невероятной силой ударили в почву, подняв фонтан пыли и сырой земли.
Крылья расправились, как огромные ножи. Не теряя энергии, я заскользил по земле, вращаясь. Оперение из прочнейшей и острейшей ифритной материи рассекало мелкие одержимости, что были вокруг, словно нож масло. С лязгом и искрами, они распадались на части.
С разгона я прорезал правым крылом корпус одержимой пушки. Часть ее конечностей упали на землю, отрезанные. Пушка взвыла и накренилась вправо.
Зенитка же, что стояла справа и чуть позади гаубицы дала очередь прямо в упор. Шары магии с треском и свистом ударили в мою броню,
На ифрите скорости я сделал быстрый рывок вправо, потом вперед. Одновременно расправил крылья. Правое со звоном врезалось в корпус зенитной машины. Одержимость завыла, когда крыло прорезало ее от носа до хвоста. Пушка тут же замолкла. Когда я оказался сзади зенитки, она грохнулась на железное пузо. Лапы обмякли.
Я же прыгнул, расправил крылья и метнулся к одержимой Гаубице, которая, хоть и раненая, могла шевелиться. Одним движением крыла я перерезал ей пушку. Стальная труба с грохотом упала на раму пушки, завалилась на землю. Приказав ифриту скорости сделать резкий рывок вниз, я направил крыло себе под ноги. С железным скрипом врезался ифритную голову гаубицы. Тварь почти сразу замерла, а ифритным зрением я увидел, как дух покидает машину.
Одержимых вещей не осталось. Я видел, как там и тут грохотало. Раздавались звуки выстрелов и визги тварей. Когда я обратил взгляд к небу, увидел Пожирателя ифритным зрением. Он как огромное кровавое пятно расплылся по небу.
— Думаешь, — я заставил шлем сложиться в бронированный горжет, чтобы капитан Сергеев мог видеть мое лицо, — если бы был иной способ, я бы стал рисковать людьми, капитан?
— Раньше вы могли перемещать ваше ядро иначе, через какие-то порталы. Все это видели!
Я нашел капитана на той самой улице, по которой работала одержимая пушка. Они умудрились уйти от обстрела в соседний квартал, а теперь вернулись, потому что новая рота организовывала оборону выше по улице.
— Теперь это невозможно, — мотнул головой я, — хотя, так было бы гораздо проще. Мне не пришлось бы работать с офицерами, типа тебя, которые болтают лишнего, не зная всей ситуации. Ты из третьего пехотного полка судя по шевронам.
— Так точно, — нехотя ответил он.
— Твой полковник — Астафьев, верно? — спросил я.
Капитан кивнул.
— Он в курсе всей ситуации, — я сложил бронированные руки на груди, окинул взглядом солдат, с воодушевлением смотревших на меня, — и тут мы имеем два варианта: либо ты плохо осведомлен по своей вине, либо плохо осведомлен по его. Хотя, зная полковника, я готов поспорить, что дело именно в тебе.
— Идет война, — капитан приподнял подбородок, — ситуация меняется слишком быстро одержимости…
— Моя война, — прервал я его, — серьезней и масштабней твоей. Но я почему-то умудряюсь принимать участия во всех боевых действиях разом. И в курсе всех важнейших оперативных сводок. А ты — нет. Если пойдет так и дальше, ты можешь стать опасным для своих подчиненных. Неграмотный командир — главный враг солдата.
Капитан нахмурился, приблизившись, он сказал вполголоса:
— Мы могли бы провести этот разговор наедине, не при солдатах.
— Нет. Не могли бы. Иначе ты не понял бы ответственности. А теперь исправься. Завоюй свой авторитет заново. Иначе, — я посмотрел поверх плеча капитана на солдат, — обречешь их на смерть.