Повелитель императоров
Шрифт:
— Я знаю о стычках, — сказал он. — Теперь они идут на улицах. — Он повернулся и отпустил слугу. Потом до него дошло. — Ты сказала, что птица была здесь. А сейчас ее нет?
— Сейчас я ее не чувствую, — произнесла в его голове Данис. — Она была здесь, а потом она… исчезла.
— Исчезла? Из Города?
Он видел тревогу женщины, чувствовал, что она исходит от птицы.
— Думаю, даже более того.
Криспину необходимо было выпить вина. Он видел, что Ширин пристально смотрит на него. Умный, все замечающий взгляд. Всякая игривость и показной блеск слетели с нее сейчас.
— Ты что-то знаешь об этом, — сказала она. Это не был вопрос. Дочь Зотика. — Ты не выглядишь… удивленным.
Он кивнул:
— Кое-что знаю. Не слишком много.
Она казалась бледной и озябшей, даже стоя у огня. Обхватила себя руками и сказала:
— Я получила два отдельных послания, от двух моих… осведомителей. Они оба говорят, что Сенат собирается на заседание. Они также говорят… говорят, что император, возможно, мертв. — Он не был уверен, но ему показалось, что она плакала. Дальше в тишине раздался неслышный голос Данис:
— Они сказали, что он убит.
Криспин вздохнул. Он чувствовал, как бьется его сердце, все еще слишком быстро. Посмотрел на Ширин, стройную, грациозную, испуганную. И сказал:
— Я подозревал… что это правда.
«Но Охотница пустит стрелу — и тогда Он умрет». Он испытывал горе, более сильное, чем ожидал. Она прикусила губу.
— Эта птица, которую почувствовала Данис… Она сказала, что это… злое существо. Нет оснований, в самом деле, чтобы не рассказать ей об этом. Ей можно. Она здесь, с ним, в полумире. Ее отец ввел в него их обоих.
— Она принадлежала Лекану Далейну. Который сегодня убежал из тюрьмы и прибыл сюда.
Ширин внезапно села на ближайшую скамью. Она все еще обнимала себя руками. Она была очень бледна.
— Слепой? Обгоревший? Он покинул остров? ; — Очевидно, ему помогли.
— Кто?
Криспин еще раз вздохнул:
— Ширин, дорогая моя. Если твои вести верны и Валерий мертв, то обо мне будут задавать вопросы. Из-за того, где я находился сегодня утром. Тебе лучше не знать. Можешь сказать, что ты не знаешь. Что я отказался тебе рассказывать.
Выражение ее лица изменилось.
— Ты был на том острове? О Джад! Криспин, они… ты ведь не собираешься делать глупости, правда?
Ему удалось слабо улыбнуться:
— Для разнообразия, ты хочешь сказать? Она энергично затрясла головой:
— Не надо шутить. Не надо! Если Далейны убили Валерия, они… — Он увидел, что ей пришла в голову другая мысль. — Где Аликсана? Если они убили Валерия…
Она оставила эту мысль в воздухе, и там она растаяла. Мужчины и женщины живут и умирают. Он не знал, что сказать. Что он может сказать. Плащ, сброшенный на каменистый берег. Они его найдут. Возможно, уже нашли. «Неужели прекрасная дева с волосами, как спелая нива, никогда больше в поле не выйдет?»
— Тебе лучше остаться у меня до утра, — наконец сказал он. — На улицах
Она кивнула.
— Знаю. — И через секунду спросила: — У тебя есть вино?
Потрясающе умная женщина. Он отдал распоряжение слуге принести вина, воды и еды. Евнухи прислуживали у него в доме. Они были очень хорошими слугами. На вечерних улицах дрались. Солдаты собирали сенаторов и сопровождали их в Палату Сената, потом возвращались на улицы, чтобы поддерживать порядок в это опасное время. Вскоре после наступления темноты они его установили и приступили к выполнению следующей задачи.
Когда раздался громкий стук в дверь, Криспин его уже ждал. Он покинул Ширин ровно на столько времени, сколько нужно, чтобы помыться и переодеться. На нем все еще была та потрепанная туника, которую он надел на работу и в которой плавал на остров. Он надел лучшую тунику и штаны с кожаным поясом, не совсем понимая, почему так поступает. Он сам пошел открывать, кивком приказав слуге отойти в сторону. Распахнул дверь, и его на мгновение ослепило пламя факелов.
— Приложить тебя шлемом? — спросил с порога Карулл.
Воспоминания. Облегчение. А потом мимолетная грусть: здесь так безнадежно пересекалась преданность разным людям. Он и со своей собственной не мог разобраться. Он понимал, что Карулл, наверное, сам попросился руководить этим визитом в его дом. Интересно, кто дал ему это разрешение? И где сейчас Стилиана?
— Твоя жена, — спокойно ответил он, — наверное, огорчится, если ты это сделаешь. В прошлый раз она огорчилась, помнишь?
— Поверь мне, я помню. — Карулл вошел в дом. Он что-то сказал своим людям, и они остались ждать на пороге. — Мы проводим обыски во всем городе. В каждом доме, не только в твоем.
— Вот как! А почему мой выделен особо?
— Потому что ты был сегодня утром с ним… с Аликсаной.
Криспин посмотрел на друга. Увидел тревогу в глазах гиганта и еще кое-что — отчетливое возбуждение. Волнующие времена, самые волнующие, какие можно себе вообразить, а он сейчас — один из личных гвардейцев Леонта.
— Я был с императрицей. — Криспин подчеркнул это слово, сознавая, что ведет себя неправильно. — Она взяла меня с собой посмотреть на дельфинов, а потом на тюремный остров. Мы видели Леконта Далейна утром, а когда вернулись назад, после того, как поели в другом месте, его уже не было. Двое дежурных охранников оказались убитыми. Императрица уплыла оттуда с одним солдатом. Она не вернулась на корабль. Все это уже должно быть известно во дворце. Что случилось, Карулл?
— Дельфинов? — спросил тот, словно больше ничего не слышал.
— Дельфинов. Для мозаики.
— Это ересь. Они запрещены.
— Ее за это сожгут? — холодно спросил Криспин. Не смог сдержаться.
Он увидел, как блеснули глаза его друга.
— Не будь идиотом. Что случилось? — сказал Криспин. — Скажи мне.
Карулл шагнул мимо него в комнату, увидел там Ширин у очага. Захлопал глазами.
— Добрый вечер, солдат, — тихо сказала она. — Не видела тебя со дня твоей свадьбы. У тебя все в порядке? А у Касии?