Повелитель Мертвых. Том 2
Шрифт:
Вождь остался доволен, и, хоть он и знал, что не вся раса истреблена, тем не менее, он был доволен.
— Фартарес, у меня есть к тебе одна просьба, — вождь посмотрел куда-то в сторону и подозвал к себе кого-то. Перед айстраном предстал маленький хаором, у которого еще даже крылья не начали прорезаться. — Это мой сын — Хаоран. Я хочу, дабы ты лично взялся за его обучение, Фартарес. Я возлагаю на него огромные надежды и хочу, чтоб они оправдались. Никого нет лучше тебя. И я знаю, что ты воспитаешь из него великого воина, и он станет достойным вождем.
Айстран смотрел в серые детские глаза (хаоромы при рождении не голубоглазые, а цвет менялся лишь в девять лет) и видел в них собственное отражение, видел себя былого.
— Я сделаю из него сильнейшего вождя в истории
Сансарис был довольно стар даже по меркам хаоромов, но еще мог держать в руке меч и являлся серьезным противником. Но он захотел уйти из жизни как истинный полководец. Отец Фартареса облачился в праздничные золотые доспехи и вышел наружу. Погода стояла неспокойная. Молнии били часто, гром гремел и шел сильнейший ливень. Все было по правилам, как и полагалось в подобных случаях, и вся сотня вышла, дабы проводить бывшего полководца в последний полет. Бывший айстран, не проронив ни слова, расправил крылья и взлетел, направившись прямо в грозовое облако. Молния ударила по нему, но тело не стало падать обугленной грудой наземь, а обратилось в пепел и развеялось. Так случилось от того, что доспехи на нем не совсем обычные, а с примесью, сделанные из маргатия (особого сплав, который делали лишь мастера-кузнецы хаоромов для айстранов). Сплав этот не особо прочный, к тому же он не жароустойчив, так что при определенной температуре подобный доспех загорался, превращаясь в пепел вместе с тем, кто его надел. Такая смерть считалась самой благородной (лучше лишь смерть от более сильного противника), ибо айстран умирал от силы природы, так еще и погиб в небесах. Взлететь как можно выше, сложить крылья и камнем падать наземь — удел простых воинов, но никак не полководцев великой сотни. Многие, очень многие могли лишь мечтать о подобной достойной смерти, но даже вождям не оказывалось подобной чести. Лишь айстрану.
Фартарес стоял и еще долго смотрел вверх. Отца больше не было, но память о нем останется с ним, и он передаст ее своим детям. Кроме того, имя Сансариса будет жить если не вечно, то очень долго, ибо его выбьют на памятной стене в крепости отряда, и оно будет рядом с его предшественниками, а потому айстран Сансарис не умрет, пока будут те, кто его помнит, ибо пока существует память о ком-то — он не умирает.
С тех пор прошло больше столетия. Хаоран стал величайшим вождем средь всех хаоромов, но, как известно, пал от руки некроманта. Его ученик, тот, кого он знал еще совсем ребенком погиб от человека. Их отряд подчинялся исключительно вождю, а коль такового не было, то и ничего предпринимать нельзя, но Фартарес решил пойти наперекор правилу, ибо оставить убийство ученика безнаказанным он не мог. К тому же этот некромант весьма интересен ему. Авось Эльтран окажется достойным противником, коих у айстрана не было вот уже очень много лет.
Что за странное чувство? Неужели кто-то осмелился следить за ним? Да… Кто-то применил всевидение ветра, дабы увидеть его. Фартарес перестал смотреть на некроманта и увидел старого сцерра. Лицо показалось ему очень знакомым, но он не смог его вспомнить.
Стоит также упомянуть, что в их отряде не принято именоваться обычными именами хаоромов. Новоприбывшему давали иное имя, или же он сам его выбирал. Вот такая вот особенно отряда, даже традиция, которой все придерживались. И чем необычней новое имя — тем лучше.
А Эльтран уже закончил сражаться с вождями и заметил их остров. Фартарес видел, как некромант сел на мокрый песок и начал ворожить, но что именно происходило — он так и не понял. Уже скоро, очень скоро они схлестнутся, и он узнает, чего стоит некромант, победивший Хаорана.
Фартарес подошел к обрыву острова, встал на самый его край и подался вперед. Ветер бил по лицу, глаза его закрыты. Он сосредоточился на цели, повторял в голове все увиденное, что происходило на берегу. Он видел каждое движение Эльтрана, как тот двигался, как атаковал мечом, как уклонялся и, главное, как начинал творить волшбу. Конечно же, это отнюдь не весь арсенал некроманта, но айстран более чем уверен, что мог предугадать действия
В сотне метрах над водой Фартарес открыл глаза и расправил крылья. Лишь после этого его отряд вылетел с острова. Построились в два больших клина, впереди одного сам айстран, а во втором — тармир. На середине пути разделились на несколько групп: в первой находились Фартарес, Черзор и еще восемь воинов, а остальные рассредоточились и направились в лес.
Полководец увидел растерянность Эльтрана, словно некромант ожидал кого-то другого. Приземлившись перед ним, Фартарес пристально осмотрел его с головы до ног и отметил для себя, что за пару минут человек стал выглядеть на порядок лучше, нежели во время боя с вождями. Теперь-то ему стало понятно, что такого делал некромант. Он восстанавливал Силы, но много ли сумел восполнить?
— Приветствую убийцу Кровавого Крыла, — айстран приложил руку ребром ладони к груди и коротко поклонился. Все-таки врагов надобно уважать.
— Ты еще кто такой? — скривил лицо человек.
— Звать меня Фартарес, я полководец армии Хаорана, предводитель элитной сотни анэрэ декаре, что можно перевести на ваш язык как «небесные рыцари». Также я известен как Гвардеец Небес, по крайней мере, так меня величали сцерры.
— Безмерно рад за тебя, — съязвил Эльтран. — Что тебе надобно здесь?
— Ты, некромант. Наша сотня подчиняется исключительно вождю племени, коего более нет. Но вожди меняются, а потому, пока не будет избран новый, мы не проявляем себя. Но… Хаоран был моим учеником, некромант. Он был мне как сын.
— Трогательно, трогательно, не будь я настолько уставшим, то непременно расплакался бы, — покачал головой маг. — У тебя что, нет собственных детей?
— Не понимаю к чему данный вопрос, но есть. Через три года мой сын достигнет совершеннолетия, и я возьмусь за его обучение.
— Хорошая мысль. Благодарю, что представился и сообщил мне столь важные вести, но не соблаговолили бы вы вернуться обратно в крепость и позволить мне разбираться с моими делами, а?
— Нет, Эльтран. Как я уже сказал, мне нужен ты. Мой ученик должен быть отомщен.
Некромант глубоко вздохнул и покосился на Фартареса. Замечательно! Теперь и этот белокрылый напрашивался на битву. Превосходно, Эльтран, просто чудесно. Можно подумать, мало пришлось помахать мечом в последнее время.
— Хочешь сразиться со мной лично или же вы собираетесь вместе напасть?
— Ты достойный противник, некромант, я знаю. Сражаемся достойно, как и подобает.
Фартарес обнажил меч и Эльтран отметил для себя, что где-то он уже видел подобный клинок. Где-то… ну конечно! Как можно было забыть. Хаоран. Интересно, кто у кого перенял вид меча?
Айстран стоял неподвижно и смотрел на некроманта. Тот же, в свою очередь, не стал дожидаться нападения хаорома и начал атаку первым. Фартарес видел каждое его движение и, не дав сыну магов дойти до себя каких-то двух-трех шагов, вышел вперед, погасил только начавшуюся атаку и ударил Эльтрана в грудь кулаком. Человек попятился назад, но быстро собрался и вновь пошел в нападение. Выставил меч вперед, словно делая выпад, но Фартарес видел его стойку и, главное, следил за ногами. Некромант проводил обманную атаку, чтобы зайти ему за спину и ударить оттуда. Конечно, с другими бы это сработало, но айстран все видел. Он легким движением отразил “выпад” мага так, что его меч оказался именно на той стороне, куда собирался идти Эльтран. Видимо, человек этого не заметил, а потому продолжил свой маневр. Не успел он поставить для захода одну ногу, как ему навстречу уже шел клинок хаорома. Айстран провел его быстро и притом удар шел снизу, целясь чуть ниже пупка. Некромант так и не коснулся ногой земли, как резко развернулся так, чтобы лезвие прошло мимо. Из такого положения невозможно достать Фартареса, а тот, увидев, что человек увернулся от атаки, сумел каким-то образом остановить меч, направить острием вверх и чуть вперед, и продолжил движение. Эльтран постарался убрать голову из-под удара, но лезвие все-таки скользнуло по лицу, оставив шрам от угла нижней челюсти до скулы. Что ж, это всяко лучше, нежели получить колющий смертельный удар.