Повелитель мух. Бог-скорпион (сборник)
Шрифт:
– Костра и свиньи.
– Хорошо еще Джеку попало. Не нам.
– Ага. А помнишь в школе Вспыха-Психа?
– Вы-до-ве-де-те-ме-ня-до-безу-у-умия, юноша!
Близнецы закатились в своем неразличимом хохоте, но вспомнили тьму и кое-что другое, осеклись и стали беспокойно озираться, а потом снова уставились в принявшееся уже за шалашик пламя. Эрик разглядывал мечущихся букашек, лихорадочно и безнадежно пытавшихся выбраться из огня, и вспомнил тот первый костер – там, на круче, где теперь было черным-черно. Вспоминать про это ему не хотелось, и он перевел
Жар приятно бил в лицо. Сэм развлекался тем, что, подбрасывая ветки, наклонялся к самому костру. Эрик держал ладошки над костром как раз на таком расстоянии, что еще чуть-чуть ближе – и обожжешься. Его праздный взгляд блуждал поверх огня и наделял сведенные тьмой к плоским теням ночные глыбы их дневной объемностью. Вон там та большая скала, и три камня, и еще расщепленная скала, а дальше щель, а там…
– Сэм!
– А?
– Нет, ничего.
Пламя пожирало ветки, корчилась и отваливалась кора, трещало дерево. Шалашик рухнул, разметав над вершиной широкий круг света.
– Сэм…
– А?
– Сэм! Сэм!
Сэм раздраженно глядел на Эрика. Застывший, уставленный взгляд Эрика ужаснул Сэма, потому что Эрик смотрел на что-то у него за спиной. Сэм перебрался к нему, сел на корточки рядом, тоже посмотрел. Оба вцепились друг в дружку и замерли – четыре немигающих глаза, два разинутых рта.
Далеко внизу лес охнул и загремел. На головах у них забились волосы, пламя подсеклось и сломалось. В пятнадцати ярдах от них хлопала вздутая ткань.
Ни один не вскрикнул, только крепче вцепились друг в дружку, и у них отвисли челюсти. Так сидели они секунд десять, пока огонь окатывал вершину искрами, дымом и прерывистым, хлещущим светом.
Потом сразу оба, будто в нераздельном ужасе, они перебрались через скалы и бросились наутек.
Ральфу снился сон. Он уснул наконец, бог знает сколько времени шумно проворочавшись в сухих листьях. Даже стоны и вы крики из других шалашей не достигали его, потому что он был далеко, он был там, где раньше, и он кормил сахаром пони через садовый забор. А потом кто-то затряс его за плечо и сказал, что пора пить чай.
– Ральф! Проснись!
Листья загремели, как море.
– Ральф! Проснись!
– А? Что?
– Мы видели…
– … зверя…
– Совсем близко!
– Кто тут? Близнецы?
– Мы видели зверя!
– Тихо! Хрюша!
Листья все гремели. Хрюша наткнулся на него, потому что он уже кинулся навстречу засматривающим в шалаш потускневшим звездам, но его не пустили близнецы.
– Не ходи! Там ужас!
– Хрюша, где наши копья?
– Ой, слышите…
– Тогда тихо! Ложитесь.
Они лежали и, не веря, а потом ужасаясь, слушали шепот близнецов, то и дело перемежавший оторопелые паузы. Тьма полнилась неизвестным и грозным, когтями, клыками. Рассвет томительно долго стирал с неба звезды, и наконец в шалаш поползло унылое серое утро. Они зашевелились, хотя у входа стерег неотступный страх. Путаная тьма уже расслаивалась на даль и близь, и затеплели подцветкой
Ральф встал на колени у входа и осторожно выглянул из шалаша.
– Эрик, Сэм. Зовите всех на собрание. Только тихо. Живей.
Близнецы, дрожа и жмясь друг к дружке, полз ком одолели расстояние до следующего шалаша и там выложили страшную новость. Ральф заставил себя встать и пошел к площадке, достоинства ради держась очень прямо, хоть по спине у него бегали мурашки; Хрюша и Саймон шли следом, сзади пробирались остальные.
Ральф взял рог с отполированного ствола и поднес к губам; но раздумал и не подул, а вместо этого только поднял раковину и показал всем. И все поняли.
Лучи, пучком расходившиеся над горизонтом, теперь пластались уже вокруг, на уровне глаз. Ральф глянул на взбухающую золотую дольку, которая озаряла их справа и будто подбадривала. Кружок мальчиков перед ним ощетинился копьями.
Он передал рог Эрику, потому что тот сидел ближе Сэма.
– Мы видели зверя своими глазами. Нет, не во сне…
Сэм его перебил. Рог служил обоим близнецам сразу, так повелось, ввиду их совершенной нерасторжимости.
– На нем шерсть. И сзади у него что-то – вроде крылья. И он шевелился…
– Ой, жуть. Он, что ли, сел…
– Костер горел вовсю…
– Мы его как раз разожгли…
– Веток подложили…
– У него глаза…
– Зубы…
– Когти…
– Мы ка-ак побежим…
– Прямо по скалам…
– Натыкаемся…
– А он за нами…
– Я видел, он за деревьями прятался…
– Чуть меня не сцапал…
Ральф с испугом показал на лицо Эрика, в кровь исполосованное ветками.
– Как это ты?
Эрик пощупал лицо.
– Весь покарябался. И кровь?
Мальчики, сидевшие рядом с Эриком, в ужасе отпрянули. Джонни, еще не переставший зевать, вдруг разразился слезами, и Билл хлопал его по спине, пока он не затих. Яркое утро было полно угроз, и кружок мальчиков стал меняться. Взгляды уже не устремлялись к центру, все озирались по сторонам, из-за своих деревянных копий, как из-за ограды. Джек заставил их вспомнить, что они не в засаде, а на собрании.
– Вот это будет охота! Кто со мной?
Ральф заерзал на месте.
– Копья у нас – деревянные палки. Не болтай.
Джек ухмыльнулся:
– Ага! Боишься?
– Да, а что? Ты, что ли, не боишься?
И в отчаянной, обреченной надежде он повернулся к близнецам:
– Вы же нам головы не морочите? А?
Протест был такой пламенный, что в его искренности никто бы не мог усомниться.
Рог взял Хрюша.
– А может… может, нам тут остаться? Глядишь, зверь к нам и не сунется.
Если б не ощущение, что за ними кто-то следит, Ральф бы на него накричал.
– Тут остаться? В угол забиться и вечно дрожать? А что мы есть будем? И как же костер?