Повелитель пустыни
Шрифт:
Почувствовав босыми ногами легкую вибрацию, она поняла, что Тарик приблизился к ней. Положив руку ей на плечо, он повернул ее к себе.
— Мина, я шейх. У меня нет времени на такие вещи.
Джасмин сдвинула брови.
— А ведь ты любил рисовать.
Она берегла как зеницу ока картину, которую он написал для нее в Новой Зеландии. Эта картина стала для нее своеобразным талисманом, рядом с которым она предавалась потайным мечтам.
— Не всегда удается делать то, что любишь.
— Это верно, — согласилась она.
Ее поразила та интонация
Тарик сомкнул руки на ее шее и погладил большими пальцами чувствительную кожу. Его глаза были полуприкрыты.
— На свадебное путешествие у нас нет времени, но завтра я планирую посетить одно из живущих в пустыне племен. И ты поедешь со мной.
Он не оставлял Джасмин выбора, да выбор, в сущности, не был ей нужен. Четыре года прошли для нее в разлуке с ним. Хватит.
— Куда мы поедем?
Ее кожу как будто прожгло огнем. Тарик погладил одно место на ее шее.
— Утром я оставил на тебе отметку.
— А я и не подумала, когда надевала эту блузу. — Она накрыла его руку своей ладонью.
Тарик пристально посмотрел на нее, и его зеленые глаза сделались почти черными.
— Мина, ты моя во всем.
Она не знала, как ей реагировать на этот тон собственника. Почти страшно быть женой этого опасного человека. Иногда перед ней возникал ее Тарик, но большую часть времени она видела лишь холодную, непроницаемую маску.
— Тарик, что... — начала она, изумленная, когда он начал расстегивать ее блузку.
Глаза ее округлились, когда она увидела склонившуюся к ней черноволосую голову и ощутила прикосновение его губ к ее груди. Они прожигали Джасмин насквозь. Затем он отстранился от нее, взял за руку и прикоснулся ее пальцем к пятну на ее груди.
— Посмотри и убедись, что ты моя. Ночью я сделаю так, что мы оба останемся довольны.
Он повернулся на каблуках и вышел из комнаты.
Джасмин чувствовала, что у нее подгибаются колени. Чтобы устоять, она ухватилась за оконную раму. Вторая ее рука против воли прикоснулась к груди. Итак, Тарик намеренно оставил на ней знак своей власти, своего обладания. Она вспомнила, как удовлетворение сверкнуло на его лице, как заострились скулы, как изогнулись чувственные губы. И содрогнулась. Отчасти от стремления к нему, а отчасти — от мучительной неуверенности. Она отказывалась думать, что Тариком движет исключительно похоть, — ведь иногда он бывает с ней по-настоящему нежен, но причиной появления этих «отметок» стало нечто куда более темное, чем любовь или ласка. Нечто такое, что рано или поздно разрушит их отношения, если она не дознается, что это такое и как этому противостоять.
Новый день встретил Джасмин и Тарика небом такой первозданной голубизны, прозрачности и такой незамутненной чистоты, что у Джасмин защемило сердце. Эта величественная красота и заставляла ее робеть, и дарила мужество.
Сначала им предстоял пятичасовой переезд из Зюльхейны в один из отдаленных
— Кто едет за нами? — поинтересовалась Джасмин, когда их лимузин выехал с территории дворца.
— С нами будут трое членов малого совета. — Тарик поманил ее пальцем, а когда она придвинулась к нему ближе, притянул ее к себе. В отличие от минувшей ночи, когда он действовал, как стальная машина, сейчас он был расслаблен и доволен тем, что просто обнимает ее. — Когда мы приедем, нас встретят двое дозорных из Зейны и проводят на заставу.
— Похоже, это неблизко.
— Это жизнь нашего народа. Мы не такие, как кочевники бедуины, потому что у нас есть города. Но наши города по большей части маленькие и удалены друг от друга.
Тарик опустил руку ей на затылок и принялся медленно и нежно поглаживать тонкую кожу. Она по-кошачьи выгнула спину.
— Какая же ты непонятная, Мина.
— В каком смысле?
Он провел пальцем по ее полуоткрытым губам.
— В моих объятиях ты свободна, естественна, а на людях — совершенная леди. Приятное сочетание.
Джасмин обвила руками его шею и отдалась его медленным, ленивым ласкам. Тарик не торопился. Усадив ее к себе на одно колено, он гладил ей груди и давал урок наслаждения от поцелуев.
— Хватит, Тарик, — выдохнула она и прервала поцелуй, почувствовав, как твердеет его плоть.
Его глаза подернулись сонной пеленой, в пылкости его желания невозможно было сомневаться, но он опустил полы ее платья и пересадил ее на сиденье.
— Точно, Мина. Иначе мне понадобятся часы и часы.
Джасмин, взволнованная, разгоряченная, скользнула в противоположный угол салона.
— Пока ты не занят, расскажи мне про Зейну.
Он смотрел на ее набухшие груди и улыбался довольной мужской улыбкой.
— Зейна — один из главных поставщиков Розы Зюльхейля. Мы еще не знаем, с чем это связано, но камень встречается только вблизи месторождений нефти. Это прихотливый кристалл.
Джасмин присвистнула.
— То есть у Зейны два источника доходов?
— Так могло бы быть, но вот уже не одно столетие племена Зюльхейля используют в экономике такую систему, что доход получают не только те, кто живет около сокровищ. Например, Роза Зюльхейля вывозится из Зейны в почти не обработанном состоянии. Она поступает к двум северным племенам, которые традиционно являются лучшими обработчиками в мире.
Джасмин было известно, что гордость Тарика имеет основания. Мастера из Зюльхейля повсеместно считаются волшебниками.
— Если камень можно добывать только возле нефтяных месторождений, почему Зюльхейна не стал нефтяным центром?
— Зюльхейна необычна во многих отношениях. Наши инженеры и геологи утверждают, что в этих краях нет ни капли нефти, — объяснил Тарик. — Поэтому наш дворец считается даром богов.
— С этим я не буду спорить, так он прекрасен, — улыбнулась Джасмин. — А какая цель нашей поездки?