Повелитель Теней. Том 2

Модус Илья Сергеевич

И она всеми фибрами души не желала, чтобы этот кризис, больно ударивший по ее народу, повторился.

Делала все, что можно, ради этого.

Ходила по тонкому краю, проходилась по граням клинка, способного убить даже богов…

Все ради благополучия эльфов.

Пока Семеро наплевали на свой народ, а в их землях расцветала скверна темных сил, она действовала.

Не напрямую, а через своих апостолов, направляя народ, помогая им и наставляя как сделать так, чтобы давно назревающий гнойник был

аккуратно проколот и спущен наружу.

А не прорвался, затопив своей гнилью этот чудесный мир, который она пророчила своим детям в качестве приданого.

Сейчас же ее планы…

Нет, они не пошли насмарку.

Один Практик, даже если бы он был обученным колдуном, вроде своих предков, ничего не значит.

Сильный, опасный… Он был бы, если б относился к тем, кто воевали в Последней Войне.

А это же…

Да, ему несказанно и почти неслыханно повезло набрести на оружие, опасное даже для богов.

Но он лишь дитя, отрыгнутое самой преисподней в этот мир, пока его родина…

Впрочем, это уже не касается Аурхейма.

Земля — это другой ее план.

Сейчас стоит сосредоточиться на том, чтобы не допустить разрастания проблемы.

Амирасифаль устремила свой невозмутимый, полный равнодушия взгляд на поле недавнего сражения.

Как она и подозревала, наемники не справились.

И совсем не случайно она отправила по следу Практика ударный отряд, почувствовал, что одно ее дитя отвергло ее свет.

Что ж, они выжили…

Не беда.

Путь до Гибельных Земель невероятно долог.

И полон опасностей.

Уж она-то позаботится о том, чтобы их было как можно больше.

Но для начала, стоит разобраться в проблеме получше.

Кажется, среди спутников Практика есть один весьма любопытный персонаж.

Смешной человечек, любящий пить и напевать.

Очень знакомая у него жизненная позиция.

Вдвойне примечательно и то, что Паладин не делает ничего, чтобы уничтожить древнее зло.

А это уже вопрос, который она имеет право задать.

Осталось только найти эту жирную и вечно одурманенную свинью и потолковать с ним по-божески.

Эльфийская богиня Амирасифаль.

Глава 4

Лето.

Солнце.

Пля…

Кладбище.

Две могилы, два невысоких кургана, осевшие из-за гниения гробов и разложения заключенных в них тел.

Несмотря на стоящую жару, мне холодно, из-за ветра, что нещадно хлещет на окраине города.

Я смотрю на два серых памятника из искусственного мрамора.

На них выбиты имена людей, которые были мне дороже всех на свете.

Чуть ниже — годы жизни.

И короткие, банальные слова,

которые не услышат мертвые.

Я даже не сам их сочинил — посоветовали в агентстве ритуальных услуг менеджеры.

Я смотрел в скромно улыбающееся лицо мамы, переводя взгляд на фотографию спокойного и волевого отца.

Добрая и заботливая мама.

Серьезный и умеющий решать любые проблемы папа.

Как два таких замечательных человека могли оставить после себя инфантильное существо вроде меня?

К сожалению, спросить их об этом я уже не могу.

Позади раздалось деликатное покашливание.

Я медленно поворачиваю голову и вижу ее.

Женщина, что пришла за мной, когда я достиг самого дна.

Она так же прекрасна, сколь ужасно то, что она о себе рассказала.

Ее волосы уложены в простую, но в то же время примечательную прическу.

Ее взгляд спокоен, как у отца.

Лицо доброе, как у матери.

Одетая в строгий деловой костюм, она, несмотря на прекрасное телосложение, не выглядит пошло и кощунственно в месте последнего пристанища.

— Ты еще можешь с ними встретиться.

Голос Гекаты тих, спокоен, но даже ветер не может заглушить ее полушепота, вкрадчиво вползающего в мой разум.

Она прекрасно знает, что я согласен отдать все то немногое, что у меня есть, чтобы вернуть родителей.

Она уже говорила, что в состоянии это сделать.

Но по доброте душевной пальцем о палец не пошевелит.

Чтобы демон сделал что-то для тебя, сперва докажи ему свою полезность.

Ничего личного, обычные договорные и взаимовыгодные отношения.

— Переступишь через себя — и мы найдем способ, как вернуть их души, — обещает Геката.

— А если нет?

Мой голос хриплый, язык непослушно ворочается во рту.

— Если я не смогу стать тем, кем ты хочешь меня видеть? С чего ты вообще взяла, что я тот, кто вам нужен?

На ее губах появляется легкая улыбка.

Ничего веселого.

Ничего издевательского.

Ничего насмешливого.

Просто вымученная улыбка, как закономерная реакция на вопрос, который она явно неоднократно слышала за свою очень долгую жизнь.

— Ты даже не представляешь на что способен человек, Глеб, когда ему нечего терять, и у него есть цель. Ну так что, — она протянула мне руку, предлагая сделать выбор, — ты с нами, или…

Второй вариант меня не интересовал принципиально.

* * *

Темнота отступила столь внезапно, что показалось, будто меня просто включили.

Я подался вперед, дрожа от холода и липкости пота, пропитавшего меня насквозь.