Повелитель теней. Том 5
Шрифт:
Его мольбы прервал визг шин — фургон резко затормозил, снаружи застрекотали выстрелы, затрещала магия. Дверь распахнулась, амбалов швырнуло на асфальт, их быстро скрутили люди в полицейской форме. Взволнованный лейтенант помог Ржавому выбраться из фургона и отвёл к машине скорой помощи, где его закутали в одеяло и начали светить в глаза и мерять давление. Ржавый с облегчением выдохнул — было бы глупо откинуть копыта сегодня, когда только-только нашёл целый миллион рублей и не успел его потратить. Однако что-то его насторожило — слишком уж врачи перед ним… лебезили?
— Вы, кажется, приняли меня за кого-то другого, — осторожно произнёс Ржавый.
— Конечно,
Медсестра вытащила из нагрудного кармана фотографию и показала его Ржавому. На фотокарточке был изображён молодой человек — красивый, белокурый, голубоглазый с белоснежной улыбкой. Ржавый давно не смотрелся в зеркало, но подозревал, что выглядит немного не так презентабельно. Однако медсестра ни капельки не сомневалась в своих словах. Где-то совсем рядом зазвенел знакомый глумливый смех — серокожее существо наслаждалось своей проказой. Ржавый нахмурился. Его обуял страшный гнев — он подался в бездомные, чтобы над ним не властвовало общество! А уж этой твари он командовать тем более не позволит! Подскочив, Ржавый бросился наутёк, но на первом же углу столкнулся с велосипедистом — выбил его из седла и каким-то чудом поехал дальше, держась за багажник. Он не мог остановиться и промчался три квартала, стремительно набирая скорость. На брусчатке, ведущей к трамвайной дороге, велосипед занесло и Ржавого выкинуло прямо на рельсы, под колёса трамвай.
— Весело, весело! — завизжало серокожее существо над ухом Ржавого. Тот зажмурился и мысленно простился с жизнью, но неожиданно в его плечи вонзились длинные когти, а над его головой громко захлопали крылья. Ржавый задрал голову и от ужаса распахнул рот: его схватил огромный орёл. Это явно была не простая птица, а монстр. Но откуда он взялся в реальном мире?
Словно отвечая на этот вопрос, внизу взвыли сирены и диктор произнёс:
— Внимание, внимание, жители Великого Новгорода! На окраине нашего города открылась Трещина из которой на данный момент вырвались уже шесть монстров. Пожалуйста, оставайтесь дома, закройте окна и двери…
Орёл поднял Ржавого под облака, и тот, из-за свиста ветра в ушах, уже не мог расслышать, что говорит диктор.
— Красивые виды, правда? — иронично пропело существо, свисая с орлиной спины.
— Пощади, — пролепетал Ржавый.
— Не-е-е-е-е-ет, мы же только начали, — возразило существо и захохотало.
Санкт-Петербург, главный Храм Сварожича, ритуальный зал
Главные жрецы шестерых Богов — Хорса, Дыя, Припегала, Мокоши, Триглава и Сварожича — сидели в ритуальном зале и смотрели в большое овальное зеркало, в котором отражался здоровенный орёл, несущий в лапах грязного и лохматого мужика. На спине у орла сидело худосочное существо с серой кожей. В тела жрецов вселились Боги, чтобы провести очередное собрание. Мокошь расстроенно морщилась и стучала изящными пальчиками по ритуальному алтарю. Припегала, как всегда, хлестал вино в три горла и, не скрываясь, смеялся над Мокошью. Триглав сочувственно вздыхал, а слепой Хорс сидел с закрытыми глазами. Дый же раздражённо точил меч.
— Неудача. Снова, — сказал Сварожич. — Сестра, смирись, у тебя не получится создать новых Мокошек. Тех троих тебе помог сотворить Перун, он вложил в них частичку своей силы.
— Значит, нужно
— Не выражайся, — пожурил её Припегала, пьяно икнул и протянул ей бокал с вином. — Лучше выпей и расслабься. Мои подданные собрали новый урожай, очень вкусное вино получается.
Мокошь его проигнорировала и повторила:
— Нет, я не брошу… — несколько секунд она напряжённо смотрела в зеркало, на собственное отражение, и наконец процедила: — Сказки, о которых Ломоносов сказал Владимиру… Если они не врут, то нам пригодится любое оружие против Перуна. Он боится оракулов настолько сильно, что помог мне создать Мокошек. Но в таком случае мы можем использовать Мокошек против него же! Сложность только в том, что…
— Что ты распугала бедных слуг своей истерикой! — нагло перебил её Припегала. — И мы не можем их отыскать! Шесть Богов, между прочим!
— Я создам новых! — рявкнула Мокошь и стукнула кулаком по каменному алтарю. — Перун добавил в Мокошек ключевой ингредиент, что держал их в трезвом уме и здравой памяти. Да, они, конечно, были немного странными, но всё равно понимали, что можно делать, а что — нельзя. И самое главное — они меня слушались! Но так как я не знаю, какой ингредиент является ключевым, то… просто начну не сначала! Я не буду создавать новых Мокошек с нуля, я воспользуюсь тем, что сотворила природа.
— Плохая идея, — проронил Хорс и уставился на неё слепыми, покрытыми бельмами глазами. — Лучшее — враг хорошего. Ты не сможешь превратить человека в Мокошку.
— Я у тебя не спрашивала, старик, — скривилась Мокошь. — Можешь дальше бояться и трястись в своём тёмном углу. Но я больше не намерена ограничиваться пустой болтовнёй! Сколько раз мы уже собираемся в этом Храме? Восемь или девять раз? А что толку? Разве наше дело сдвинулось с мёртвой точки? Разве мы можем хоть что-то противопоставить Перуну?
— Кого ты выбрала? — спросил Сварожич. — Какого человека?
— Из оракулов выйдут отличные Мокошки, — пространно ответила Мокошь. — Однако выбор у меня небольшой. Иностранных пророков я не могу использовать, потому что там властвуют чужие Боги. Не хотелось бы, чтобы какой-нибудь Тескатлипока объявил нам войну. А в Российской Империи… Вы и сами в курсе, что Перун прикарманил всех оракулов. Так что мне пришлось выбирать из объедков, — она хмыкнула и указала на зеркало, в котором соткалось изображение женщины лет тридцати с орлиным носом. — Директор Академии Романовых очень оберегает свою сестру. У него получилось спасти её от цепких лап Психотроников.
— Её способности могут измениться в неожиданную сторону, — предупредил Сварожич.
Хорс перевёл слепой взгляд на зеркало и проронил:
— Эта женщина слаба духом. У неё повреждена душа. Я чувствую гнев и отчаяние, которые кипят в её сердце. Да, она способна держать себя в руках. Но захочет ли?
— А кто её будет спрашивать? — небрежно усмехнулась Мокошь. — Она не посмеет пойти против Бога.
— Ярость сильнее логики, — возразил Хорс, но продолжать спор не стал.