Повелитель теней. Том 8. Финал
Шрифт:
— Хорошо, хорошо… — девушка обхватила себя руками и судорожно вздохнула.
— Обмен информацией? — я помахал перед её носом ладонью. — Ты узнала о Танатосе и Гипносе. Теперь расскажи, как мне пройти сквозь стену?
— Без приглашения не пройдёшь, — бросила она и отвернулась. — В прошлом столетии… Или в прошлом тысячелетии? В общем, слишком много героев пытались пробраться в загробный мир. Они беспокоили души умерших, устроили неразбериху на Лугах Асфоделя. Один болван устроил взрыв на Островах Блаженных. Аид рассердился. Очень сильно. И закрыл
— А среднего не дано? — пошутил я.
— Оставайся с нами, — предложила девушка. — Если обещаешь не плакаться о своих бедах. Я — Тревога, и мне довольно чужих волнений.
— Как зовут остальных?
— Траур, Болезнь, Старость, Страх, Голод, — представила она всю компашку. Другие Боги продолжали меня игнорировать. Судя по всему, они не только покровительствовали какому-либо явлению, но и напрямую от него страдали. Голод был костлявым парнем — буквально скелет, обтянутый кожей. Болезнь была покрыта язвами и металась в бреду. Старость едва не рассыпалась от древности.
— Как связаться с Аидом? Я что-то не вижу дверного звонка.
— Принеси жертву, — Тревога пожала плечами. — Аиду редко приносят жертвы. Его не любят — ни люди, ни Боги. Никто не любит смерть. А нас уже, наверное, и Богами не считают. Я не помню, когда получала жертву в последний раз. Мы живём на энергии подземного царства. Если она иссякнет, закончимся и мы. Разве это честно? Я разделяю с людьми все их самые потаённые волнения, а они даже не помнят о моём существовании. Или помнят, но проклинают…
Да чтоб меня в Изнанку затащило!
Я покинул Олимп — в Храме Гермеса на меня уже косо посматривали. Жрецам явно хотелось напомнить мне, что у них вообще-то не проходной двор. Ничего, потерпят. Интернет подсказал, что Аиду обычно подносят алкоголь, сладости и золото. Я переписал на листочек ритуал, который нужно провести, чтоб наверняка сработало и Аид услышал мою просьбу.
— Гав! — поприветствовал меня Цербер, когда я вернулся к пещере. Он вилял мне хвостом, как старому доброму знакомому.
Никто из Богов не поинтересовался, что я делаю. Тревога забилась в дальний угол и громко стенала о своей несчастной доле. Я начертил на земле квадрат — символический алтарь — и выложил на него все подношения. Начертил нужные знаки, зачитал нужные слова и пролил немного крови. Ничего не произошло. Я повторил ритуал. Аид упорно молчал. А вот слизь кикиморы тебе в задницу! Я не отступлю! Ещё посмотри, кто кого переупрямит. Мне нужно попасть в загробный мир — значит, я попаду. Мне торопиться некуда. Я просто снова и снова проводил ритуал жертвоприношения. Когда-нибудь Аиду надоест и он появится — хотя бы для того, чтобы меня заткнуть.
Но я ошибся.
На сороковой, что ли, раз я ощутил, как мне будто бы… отвечают? Голос был едва слышным. Не голос, а дуновенье ветра. Он доносился издалека, и я не мог разобрать слов. Стена передо мной зашевелилась и разъехалась в разные стороны. Из темноты выступил
— Мальчишка, — прохрипел он, взглянув на меня. — Ты получил приглашение. Аид ждёт тебя.
Старикан развернулся и быстрым шагом ушёл в глубь пещеры. Мне пришлось его догонять.
— Деньги есть? — спросил он.
Я протянул ему купюру в пятьсот драхм. Он цокнул языком и скривился:
— Только монеты. Нет? Через Стикс сегодня не поплывём. Перекину тебя порталом.
Я и мяукнуть не успел, как меня засосало в пространственный вихрь и выкинуло в шикарном цветущем саду. Я обомлел — чего-чего, а такой красоты в загробном мире не ожидаешь увидеть. От любования цветами меня отвлёк голос, который меня звал. Он звучал громче, но был всё таким же измученным и слабым.
— Помоги! Помоги… — умолял он.
— Где ты?
— Розовые кусты…
Чёрные прекрасные розы уже почти отцвели. На земле, под тёмными осыпавшимися лепестками, что-то шевелилось. Я опустился на корточки и сдул лепестки. Передо мной лежал мужчина — полузакопанный, с серой кожей и впалыми глазами.
— Помоги… Помоги, Персефоне… — он указал глазами вправо.
Я тяжело сглотнул. То есть это Аид?
Глава 21
— Помоги Персефоне! — повторял, как заведённый, Аид.
Я отодвинул ветки розового куста и негромко выругался: розы росли на теле женщины. Когда-то она была прекрасной, но сейчас на её коже расцветали ужасные чёрные пятна, а корни роз проросли в её разорванную грудную клетку. Мёртвые глаза, покрытые бельмами, слепо смотрели куда-то вверх. Губы были то ли объедены, то разодраны когтями, из-за чего лицо Персефоны навеки вечные застыло в пугающем оскале. Неприятный сладковатый запах ударил в нос — тело явно пролежало здесь не один день и уже начало разлагаться. И оттого можно понять, почему я дёрнулся и отпрыгнул в сторону, как ужаленный, когда Персефона внезапно повернула ко мне голову и вытянула руки в молчаливой мольбе.
— Как мне ей помочь? — отчего-то шёпотом произнёс я. — Она мертва? Или нет… Не понимаю.
Сканирование показало, что от неё исходила странная, едва уловимая энергия. Но её сложно было назвать человеческой или божественной. Я пригляделся. Точно! Энергия поступала в тело Персефоны из розовых кустов. Я видел, как со всего огромного сада, под землёй, к ней тянутся корни всех роз. Невероятно! Фактически растения поддерживали подобие жизни в трупе. Энергетическая светло-жёлтая нить не разделялась, как в предыдущем случае. Она была всего одна и вела к сердцу Аида. Он — брат Зевса. Гипнос, Немезида и остальные тоже приходятся Зевсу дальними родственниками. В этом дело? Грозовая Жемчужина почему-то считает, что они ему принадлежат? Кровь от крови? Нет, глупости.