Повелитель теней. Том 8. Финал

NikL

— Значит, у него есть туз в рукаве. Нужно сообщить Олимпийским Богам, что Громовержец свихнулся. Сомневаюсь, что он их пощадит, — я поднялся и направился на выход.

— Торопишься умереть? — со смешком поинтересовалась Метида.

— Почему это?

— Ну ладно, ещё тебя могут навсегда запереть в подземном царстве. Туда обычно ссылают провинившихся смертных, — добавила она снисходительно. — Ты оцениваешь, как нужно поступить, со своей точки зрения. Но… Во-первых, тебя не отпустят, потому что ты поглотил меня. Прости, я кое-что утаила, иначе бы ты не согласился на сделку… Я не могу ни с кем говорить. Только с тобой. Так что тебя обвинят в нападении на Бога и будут судить. Во-вторых,

даже если Олимпийцы поверят в преступления Зевса, им невыгодно, чтобы кто-то об этом пронюхал. Ты — опасный свидетель. Они постараются тебя изолировать и замять дело. Мы оба знаем, чем всё это закончится.

— В лучшем случае — войной Богов, — сказал я. — В худшем — смертью всех Богов, кроме Перуна. Что ты предлагаешь?

— Усилить тебя, — судя по голосу, Метида улыбалась. — Я поделюсь с тобой небольшим секретом. Ты поднимешься на следующую ступень эволюции. Но мы можем только подготовиться. Сделать так, чтобы в нужный момент ты увеличил запас своей магии. Если провернуть всё до конца прямо сейчас, Зевс почувствует.

— Что для этого требуется?

— Короткая прогулка по Олимпу.

Нам потребовалось больше семи часов, чтобы завершить обряд. Метида подробно объяснила каждый этап, каждое действие. По итогу я получил два миленьких артефакта — кажется, Метида приложила руку, чтобы украсить их цветочками и бабочками. Первый — кулон в форме крохотной бутылочки, крышка с изумрудной бабочкой и рубиновой розой. Пустой. А вот второй — хрустальная сфера, наполненная тёмно-синим, почти чёрным туманом. Он клубился и вращался, словно живой.

— Если не сработает, мы — трупы, — пробормотал я, рассматривая бутылочку на свет.

— Я планирую сплясать на могиле Зевса, — холодно бросила Метида и замолчала. Её сильно задевало, когда я сомневался в её смекалке. А упоминание возможного провала вызывало у неё злость. Защитная реакция — за раздражением она скрывала страх. Но я улавливал исходящие от неё волны беспокойства.

Когда я покинул Олимп, Метида впала в состояние полусна. Я больше не ощущал её присутствия. Она превратилась в бесплотную тень на краю моего сознания. Первым делом я отправился в Данжи — до отъезда из Греции я твёрдо настроился подняться на десятый ранг. Монстры девятого ранга были сильными соперниками, однако благодаря управлению временем я расправлялся с ними за считанные минуты. Они не могли противопоставить мне ничего серьёзного. Я грёб кристаллы едва ли не лопатой. Половину поглощал, а вторую — отправлял друзьям, в Российскую Империю. Магическое ядро наполнялось с астрономической скоростью, я был на пороге десятого ранга. Нет, даже больше — я был готов вот-вот переступить этот порог. Магическое ядро лопалось от переизбытка энергии, но… Тут я столкнулся с внезапной загвоздкой.

— Ты знала?! — прорычал я и, не справившись с гневом, сломал гостиничный стол. Я отбросил этикет и обращался к Богине на «ты». — Твоя божественная сущность мешает мне развиваться! Ещё повезло, что я был на девятом ранге! Мог же с таким успехом застрять и на каком-нибудь пятом!

— Нет, — вздохнула Метида. — Я не предусмотрела этого. Моя оплошность, прости. Но ты не прав. Тебе мешает не моя энергия, а магия Зевса. Она как бы… обрублена. Я не могу от неё избавиться, она крепко вплетена в моё магическое ядро. И в то же время её не хватает для перехода на десятый ранг.

Я покатал в ладони кристаллы, которые сегодня раздобыл в Данжах. Если не ошибаюсь, эти выпали из Горгулий. Я швырнул их в сумку и усмехнулся:

— Прекрасно. Просто великолепно, если я правильно всё понимаю. В моём распоряжении огромное количество кристаллов высокоранговых монстров, но все они бесполезны. Никакой кристалл

не перекинет меня на десятый ранг. Для этого нужно — всего лишь! — чуть-чуть энергии самого Зевса, — я потёр лицо. — Ладно, после драки кулаками не машут. Нет смысла куковать в Греции. Можно возвращаться в Российскую Империю. Подозреваю, что Перун… Тьфу! То есть Зевс! В общем, он скоро активизируется, и нас ждут трудные времена.

Пообедав в ближайшей пиццерии, я метнулся на Олимп — с Гермесом стоило объясниться по-человечески, а то, чего доброго, в мировой розыск объявят. Стоя посреди зелёного луга, я крикнул:

— Гермес!

— Да чего тебе?! — выпалил тот, представ передо мной обмотанным в одеяло и с засосами на шее. Его лысина блестела от пота, а глаза метали молнии. Ой, видимо, я отвлёк его от чего-то очень интересного. Отлично. Значит, он будет более сговорчивым, чтобы поскорее свалить обратно, в объятия страстной любовницы.

— Держи. Дарю! — я вручил ему Грозовую Жемчужину. — Не вышел из меня детектив. Я ничего не нашёл, энергетические линии постоянно обрываются или ведут в никуда. Я только трачу впустую время!

Гермес несколько секунд пялился на Грозовую Жемчужину, медленно моргая. Наконец, он встрепенулся, махнул рукой и буркнул:

— Бесполезный человечек, — спрятав Жемчужину куда-то под одеяло, он великодушно разрешил: — Убирайся.

Гермес исчез, и я вздохнул с облегчением: при желании он мог доставить мне проблем или значительно задержать с возвращением на родину. Сразу же как выбрался в реальность, я заказал билеты на самолёт. А последнюю ночь в Греции потрачу на тренировку. Заперевшись в гостиничном номере, я остановил время, и… Ничего не произошло. Святовит не появился. Я просканировал пространство. Пусто. Что-то пошло не так. Может, повторить? Ну, как с компьютером, который перезагружают, когда он виснет. Я позволил времени течь своим чередом и спустя несколько минут снова его остановил. Над ухом раздался тихий печальный вздох. Я обернулся:

— Святовит, что случилось?

Передо мной стоял едва различимый мужской силуэт. Его лицо было размытым и походило на кляксу. Но я не сомневался — это мой учитель.

— Я думал, у меня больше времени, — прошептал Святовит и закашлялся. Его кашель звучал как шум телевизионных помех. — Мне казалось, что я готов умереть. Так долго… Кха-кха! Так долго я был заключён в тюрьме. Я мечтал о свободе… Но сейчас я боюсь умирать. Очень боюсь. Но ещё страшнее было, когда я думал, что умру в одиночестве. Что ты не успеешь прийти.

— Давай я поделюсь с тобой энергией? У меня много…

— Не глупи, — оборвал он резко и опять закашлялся. — Я обречён. Я был идиотом, когда бросил вызов Перуну. Но я не буду трусом, бегая в страхе от смерти. Я так решил. Давно. Я отдам остатки моих сил тебе, а ты… — Святовит покачнулся и осел на землю. Опустился рядом с ним и сжал его призрачную руку. — А ты поклянись, что уничтожишь Перуна. Отомсти за меня!

— Клянусь, — чётко проговорил я, и Святовит вдруг расслабился, умиротворённо закрыл глаза, и в меня полился поток энергии. Я зажмурился, сдерживая слёзы, а когда открыл глаза, Святовита уже не было.

— Освободился, — с придыханием протянула Метида и спросила: — Почему ты не сказал, что Перун уже мёртв? Пожадничал? Так сильно хотел получить его магию и боялся, что он откажется, узнав правду?

— Потому что я не безжалостный мудак, вот почему, — я зачесал волосы назад. — Он умер со спокойной душой, считая, что выполнил миссию. Что погиб не зря. Вообразить страшно, как долго он страдал в ловушке, созданной Перуном. Он ведь мог подождать, когда я с ним сражусь. Святовит считал, что ловушка разрушится, когда Перун умрёт.