Повелитель тлена
Шрифт:
Хэймо объяснил мне, что у пришлых этот самый эмоциональный резерв — самовосстанавливающийся. Главное — не опустошать до конца. Иначе тоже в хрустальный гроб в белых тапочках. Или, что более вероятно, в обычный крематорий. Такие, как я, хрустальных гробов недостойны.
Хэймо и остальные отмалчиваются, но я знаю, что именно это произошло со мной в ночь, когда меня выбросили за ненадобностью. Меня почти опустошили. Сложно объяснить, откуда взялась такая уверенность. Просто я чувствовала, что была на волосок от гибели. И до сих пор не могу понять, почему так отчаянно цеплялась тогда за жизнь…
Не все маги могут позволить себе заказать
Всё тот же Хэймо утверждает, и я ему верю — по крайней мере, проверять, так ли это на самом деле, точно не хочется, — что работа на фабрике каторжная. Долго пришлые там не живут, быстро сгорают.
— Хорошо, что Эва всё-таки уговорила Тауруша оставить тебя. — В тот вечер откровений маг был особенно оживлён и доволен жизнью. Напитавшись моими чувствами, очень походил на объевшегося рыжего кота. Рыжего, потому что имел густую, цвета ржавчины шевелюру, едва тронутую сединой, и такие же густые, смешно топорщащиеся усы. Развалившись у костра и дымя трубкой, неспешно делился своими соображениями относительно моей судьбы. — Если бы не наша малышка, тебя бы сдали в полицию. А оттуда — на «проштамповку». Скорее всего, ты бы очутилась на одной из фабрик или же была бы продана с молотка какому-нибудь плешивому магу. На такие аукционы обычно отправляют второсортный товар и рабов, от которых отказался хозяин. Уважаемые констебли точно не стали бы заморачиваться поисками высшего, что выбросил тебя на улицу. Ты, Ива — умница, красавица и достойна лучшего. Богатого господина, за которым будешь как за каменной стеной. Когда-нибудь, уверен, тебе повезёт, и ты встретишь такого.
Да уж, просто сказочная перспектива — стать чьей-то рабой.
Помню, после того разговора меня всю ночь тошнило. Зато мысль о побеге больше не появлялась, и началось что-то вроде этапа смирения.
Я поняла, что навсегда привязана к этому миру, зависима от этих людей и должна или принять новую жизнь такой, какая она есть и радоваться тому, что всё не оказалось ещё хуже.
Или уйти из неё добровольно.
ГЛАВА 4
Стирка растянулась на два часа. Приходилось останавливаться, чтобы хоть как-то согреть руки. Да и Истер нельзя было назвать чистюлей, поэтому с некоторыми её вещами пришлось повозиться. Долго колотила о камни блузку, с кружевного жабо которой никак не сходили винные пятна. Этот способ я подглядела у мадам Леттис. Видела, как она то же самое проделывала с одеждой мужа, вроде бы это помогало избавиться от грязи. В моём случае, увы, не помогло, пятна так и не исчезли.
Кое-как отжав уже посиневшими пальцами злосчастную блузку, положила её в корзину к остальным мокрым вещам. С трудом подняла плетёнку и, пошатываясь под тяжестью груза, стала подниматься по пологому склону.
На этот раз наш маленький театр разместился за чертой города. По словам мистера
Помимо Истер и мадам Леттис в представлениях участвовали молодая супружеская пара, Кори и Чесс. Как по мне, из Кори актриса, как из меня прачка — то есть никакая. Уж слишком она на сцене скованна и зажата, поэтому каждая её реплика отдаёт фальшью. А вот Чесс — отличный комедиант. Сценки с его участием пользуются успехом, вызывают у публики взрывы смеха. Впрочем, и Гиб с Гленном легко находят ключики к сердцам зрителей.
Мистер Тауруш почти не играет, а в обязанности Хэймо входит создание магических иллюзий во время спектаклей. Помимо этого, маг у нас и лекарь, и психолог, и просто человек, к которому можно обратиться за дружеским советом.
Боюсь, я бы точно где-нибудь навернулась или рухнула без сил, а может, остаток пути просто волочила бы корзину по земле, если бы не так удачно повстречавшийся мне Гленн, вызвавшийся донести бельё до шатров.
— Как дела, красавица? Чего опять грустная? — одарил он меня лучезарной улыбкой и, легко подхватив с земли неподъёмную ношу, бодро зашагал в сторону нашего лагеря.
— Да нет, всё в порядке, — последовала я за фокусником, стараясь приноровиться к его широкому шагу и с наслаждением разминая кисти рук. Заметив, как он недоверчиво усмехнулся, поспешно заверила: — Правда всё хорошо. Просто замёрзла немного, пока стирала.
— Зря ты вообще это затеяла. — Гленн поднял голову к небу, которое, словно подстраиваясь под цвет его глаз, постепенно становилось пепельно-серым.
В этих краях всегда так. Солнце может исчезнуть в любую минуту, скрывшись за пеленой туч, нагоняемых ледяным ветром. И если пойдёт дождь, то будет лить не переставая несколько часов. К счастью, народ здесь к причудам погоды привыкший, и маленькое ненастье не спугнёт зрителей.
— Ты же знаешь, любое желание Истер для меня закон, — пошутила я, стараясь казаться как можно беззаботней. Нечего ему засорять голову моими проблемами. — Разве можно отказать её высочеству хоть в маленьком, хоть в большом капризе?
— Не нравится мне, что она так тобой помыкает. Хочешь, я с ней поговорю? — покровительственно предложил Гленн и заговорщицки мне подмигнул.
В такие минуты он был очень похож на брата. Гиб такой же худой и нескладный, любитель распушить хвост перед любой мало-мальски симпатичной девушкой.
Вообще, как успела заметить, мужчины в этом мире особым благочестием не отличаются. И верность для них — пустой звук. А может, просто судьба пока сталкивала меня с такими вот индивидами. Взять хотя бы Гиба и Гленна. Их хлебом не корми, дай поволочиться за юбками. Да и Чесс частенько от жены налево бегает, как только появляется возможность.
— Не надо ни с кем говорить, — постаралась я придушить на корню этот неожиданный приступ благородства. Фокусник в ответ лишь неопределённо хмыкнул. — Гленн, я серьёзно! — С таким взрывным характером, как у Истер, это ни к чему хорошему не приведёт. Только наживу себе в её лице ещё большую проблему. Вздорную, злопамятную и очень крикливую проблему. — Мне совсем не сложно ей помогать.