Повелитель Вампиров
Шрифт:
Джейн хорошо знала, что не стоит вмешиваться. В прошлом, сосредоточившись на человеческом теле и пытаясь найти лекарство для своей матери, она узнала о множестве физических реакций. Человек в состоянии ярости не узнает окружающих. Химическое вещество, наполняющее кровь, будет держать Николая на коротком поводке, а на конце этого поводка – смерть этих гигантов, здесь лишь убийство имело значение.
Потому она стояла и смотрела, молча переживая за своего мужчину.
Не твой, Джейн заставила себя добавить. Не полностью и не сейчас.Она могла бы разделить
О... черт. Она забыла об этом. Такая страшная судьба постигла нескольких вампиров, содержавшихся в ее лаборатории. Она не могла допустить такого с Николаем.
Джейн стряхнула уныние, тревожные мысли отбросила прочь. Не отвлекайся, не сейчас.Борьба быстро обострялась, насилие было ужасающе. Чья-то рука пролетела над ее головой – отделенная от тела рука.
Именно тогда Николай стал самой смертью. Она несколько раз увидела выражение его лица, промелькнувшего в схватке, - оно было ледяным. В нем не было милосердия, ни разу оно не смягчило его удары. Он стремился к горлу, к жизненно важным органам, к паху. Если бы гиганты были людьми, они погибли бы от его превосходящих сил через несколько секунд. Но каждый раз, когда он разделывался с ублюдком, отрывая ему конечности, тот снова вставал.
Но это лишь увеличивало скорость движений Николая. Его смертельная грация… приковывала к нему взгляд Джейн и даже шокировала. О, она знала, что он был способен на это. Там, во дворце, он излучал ненависть и решимость. И кровь врагов лилась на пол. Не будь у него цели спасти ее, каждое живое существо погибло бы от его рук. Или зубов. Она знала это.
Но этот же мужчина, этот воин, дарил ей обжигающее наслаждение. Он пировал у нее между ног, и ему нравилось это делать. Она думала, что он, возможно, воспользовался ею, также как и она – им. И, ах, это он пустил по ее крови огонь, взволновавший ее душу, он привел их обоих к безумию страсти. Это произошло всего несколько минут назад. Лишь минуты назад. Теперь же он нес боль, только боль.
И все же очень скоро гиганты смогли предугадывать его действия. Они впивались в него своими острыми зубами. Они били его когтями, нанося глубокие раны. Они крутились вокруг него, над ним, использовали крылья, чтобы ранить его. Николай кидался на них и бил уже беспорядочно. Они падали, но снова вставали.
Ей нужно что-то предпринять. Николай скоро устанет. Он терял кровь, на его груди алели следы когтей. Что она может предпри…?
Менее чем через один удар сердца сильные мощные руки обвились вокруг Джейн – одна прямо над грудью, другая вокруг талии – и дернули ее вверх, прижав к чьему-то толстому телу. Страх ударил по ней, сразу же парализовав. Но тут адреналин ворвался в кровь, и она вспомнила, что у нее есть два кинжала. Битву можно выиграть.
Она двинула локтем назад, попав атакующему в живот, намереваясь развернуться и ударить кинжалом. Он захрипел, но держал все также крепко, и она не смогла крутануться. Она открыла рот, чтобы закричать. Но прежде чем вышел хоть малейший звук, ее разум закричал: Ты не должна отвлекать Николая.
Гигант – а она знала, что ее удерживал гигант – потянул ее назад, а она не могла
Похоже, они были не такими тупыми, как она подумала сначала. Этот знал, что стоит подождать, все высмотреть и захватить ее, пока все остальные будут заняты. Ждали ли его в сумраке другие?
Как она будет бороться со всеми ними?
Холодная ярость окутала ее. К счастью, больше никто не появился, и когда Николай и компания скрылись за горой листьев и веток, Джейн взорвалась. Драка. Она изогнула руку, подняла оба локтя, а затем ударила ими. Он снова хрюкнул, наконец, ослабив свой контроль.
Снова изогнувшись, она резко опустила руки вниз, ударила самодельными кинжалами. Лезвия глубоко вошли в его бедра.
Завопив от боли, он оттолкнул ее. Один из кинжалов остался в бедре, а другой выскользнул и упал, когда она, спотыкаясь, полетела вперед. Джейн выпрямилась и повернулась к нему лицом. Этот гигант был зол, с его клыков капала слюна. Его красные глаза светились угрозой.
– Я накажу тебя, - прорычал он, вытаскивая кинжал. Легкое движение запястья. Заостренное дерево упало на землю, теперь оно было бесполезным.
Борись.
– Ошибочка. Это я накажу тебя.
Это на секунду смутило его. Он моргнул, брови сошлись вместе. Затем он покачал головой.
– Нет. Я накажу тебя.
Хорошо.Придется вернуться назад к ее первоначальной оценке. Сравнение их тупости с камнями было оскорблением для камней.
– Иди сюда, большой мальчик.
Шесть месяцев уроков самообороны что-нибудь да значит.
Или нет. Джейн никогда не приходилось использовать свои "навыки" в реальной ситуации «жизнь-или- смерть»
Он шагал к ней, погружаясь ногами в грязь при каждом шаге, земля дрожала под ним. Кровь стекала по его штанам, но он не хромал и даже, кажется, не замечал этой травмы.
Когда он приблизился, то попытался схватить ее. Джейн пригнулась, и когда когти сгребли лишь воздух, она крутанулась и нанесла удар. На этот раз ее кинжал попал ему в живот. Вой сотряс воздух. Но прежде чем она отпрянула, его пальцы схватили ее за волосы и толкнули лицом в грязь.
Конец? Так быстро? О, черт, нет!До того, как он смог прижать ее своим огромным весом, она перекатилась, словно мяч, на спину и подтянула ноги между их телами. Попыталась оттолкнуть его. Он не сдвинулся с места ни на дюйм. Черт возьми!
Думай, Паркер.Нащупала один из кинжалов. Джейн ударила снова, на этот раз в шею. Он попятился. Опоздал – контакт, хоть и не там, куда она надеялась попасть. Его щека словно раскололась и залилась кровью.
Он сверкнул острыми клыками, рыча на нее.
– Накажу.
Затем он наклонился, и эти клыки погрузились в ее шею. Этот укус не был радостным и теплым, как с Николаем. Этот предвещал лишь боль. Очень много боли.
Он хотел осушить и ослабить ее. Ошибка с его стороны,мрачно подумала Джейн, закаляя себя против любой боли и слабости. Он оставил себя незащищенным. Прежде чем ее ум погрузился в туман от потери крови, она поникла к земле. Похоже, он предположил, что она должным образом покорилась ему либо потеряла сознание. Его пальцы отпустили ее волосы, переместились к ее груди и сжали.