Повелитель войн
Шрифт:
– Быть может, мне стоит убить тебя? Вдруг мелкому засранцу это понравится?
– Ну, попытайся. – Конь сына пошевелился у меня за спиной, копыто цокнуло о разбитый камень дороги.
Гутфрит подвел лошадь ближе ко мне и развернул меч в мою сторону.
– Лорд Утред, ты так и не принес мне присягу на верность, – напомнил он. – А я ведь твой король.
– Это верно, – согласился я.
– Тогда на колени, ярл Утред. – Слово «ярл» он произнес с издевкой. – И присягни мне.
– А если не стану?
– В этом случае тобой покормится Клык
Как я смекнул, Клыком Вепря назывался меч, находившийся теперь поблизости от моего лица. Я видел зазубрины на отточенных кромках, ощущал щекой исходящий от нагретого металла жар, солнце играло на плавных разводах кованой стали.
– На колени! – взревел Гутфрит, дернув клинком.
Я поднял голову и заглянул в темные, полные ненависти глаза.
– В обмен на свою присягу я требую пощадить архиепископа, – заявил я. – И остальных заложников.
– Не можешь ты ничего требовать! – рявкнул он. – Ничего! – Гутфрит ткнул мечом, острие проскрежетало по моей кольчуге, потом уперлось в одно из звеньев, заставив меня податься на полшага назад. – Ты будешь моим вассалом, – продолжил король. – И получишь только то, что я соизволю дать. А теперь на колени! – И он снова надавил на меч, еще сильнее.
Когда я покорно опустился на колени и понурил голову, у моего сына вырвался изумленный возглас. Гутфрит хмыкнул и поднес клинок к моему лицу.
– Целуй меч, – потребовал он. – И произноси слова.
– Государь… – униженно пробормотал я, потом смолк. Левая моя рука нащупала булыжник с кулак величиной.
– Громче! – рявкнул Гутфрит.
– Государь, – повторил я. – Клянусь Одином…
Тут я схватил камень и впечатал его скакуну в морду. Удар пришелся в уздечку, раздавив серебряный узор, но лошади, видно, тоже досталось, потому что она попятилась и заржала. Меч Гутфрита скрылся у меня из виду.
– Давай! – заорал я, хотя побуждать сына и Берга к действию не требовалось.
Гутфрит старался удержаться в седле на вздыбившемся коне. Я вскочил, проклиная боль в коленях, ухватил короля за руку с мечом. Сын был слева от меня и удерживал другого норманна на расстоянии под угрозой вогнать ему клинок в живот. Я потянул Гутфрита, дернул еще раз. Рывок жеребца отбросил меня вправо, но Гутфрит наконец повалился и рухнул на дорогу. Я вырвал у него из ладони меч, упал ему коленями на живот и приложил Клык Вепря к всклокоченной бороде.
– Только одну клятву ты от меня услышишь, слизь лягушачья, – пообещал я. – Клятву тебя убить.
Король дернулся, и мне пришлось сильнее прижать меч, чтобы его успокоить.
А за спиной у меня шел в атаку Финан. Копья моих воинов были опущены, острия сверкали под палящим солнцем. Люди Гутфрита пришли в себя не сразу, но теперь тоже двинулись вперед.
И я в который раз поймал себя на мысли, что не уверен, на правильной ли стороне дерусь.
Глава 2
Была ли это неправильная сторона?
К Гутфриту я симпатии не питал. Вечно пьяный грубиян и дурак за короткое пребывание
Мой сын ранил своего противника в живот. Высвободив клинок, Утред развернул коня и рубанул врага по шее. Удар получился жестокий, быстрый и искусный. Дружинник покачнулся, его лошадь рванулась, и он с глухим стуком упал на траву близ дороги. Тело подрагивало, а кровавое пятно растекалось в пыли.
Гутфрит снова дернулся, и я сильнее надавил на меч, прижав ему бороду к шее.
– Ты гость на моей земле, – заявил я ему. – Так что изволь вести себя учтиво.
Берг освободил Хротверда. Державший лошадь архиепископа норманн бросил поводья и попытался развернуться и сбежать. То была смертельная ошибка, особенно при встрече с противником столь яростным и умелым, как Берг, тоже норманном. Теперь тот парень корчился на земле, а его коняга рысил рядом с Гутфритовым скакуном, морда у которого была в крови.
– Берг, ко мне! – рявкнул я. Гутфрит пытался заговорить и колотить меня рукой. – Еще раз дернешься, и я перережу тебе глотку! – пригрозил я. Он успокоился.
Финан, верный слову, мчался как ветер, за конями тянулся шлейф поднятой с сухой земли пыли. Наши лошади устали гораздо меньше вражеских, поэтому Финан добрался до меня раньше.
– Стой! – заорал я ирландцу, перекрывая грохот копыт. – Всем стоять! Стой!
Мне потребовалось встать и раскинуть руки, чтобы меня поняли. Гутфрит попытался повалить меня, так что пришлось врезать ему Клыком Вепря плашмя по шлему. Он ухватился за клинок, я дернул меч на себя и увидел как из ладони у короля потекла кровь.
– Дубина! – выругался я и еще раз приложил его клинком. – Гербрухт! Гербрухт, сюда!
Мои воины остановились, окутавшись клубами пыли. Гербрухт, здоровяк и силач из Фризии, подвел ко мне скакуна и соскользнул с седла.
– Что, господин?
– Держи его крепко, – распорядился. – Он, конечно, король, но, если будет брыкаться, врежь ублюдку как полагается.
Люди Гутфрита не сразу поняли, что происходит, однако в конце концов пошли вперед и теперь видели, как Гербрухт держит их короля, приставив ему к шее меч. Норманны осадили коней.
Гутфрит не сопротивлялся, только плюнул в меня, отчего Гербрухт сильнее прижал меч.
– Гляди не убей, – с некоторым сожалением сказал я.
Я пленил короля. Короля, который пустил по ветру свою страну, притеснял народ и позволил врагам жестоко бесчинствовать в западных землях. Теперь в Эофервике находился король Этельстан: монарх справедливый, строгий. Но королем он стал только благодаря тому, что я бился за него под лунденскими воротами Крепелгейт. В былые времена я относился к Этельстану как к сыну. Я оберегал его от могущественных врагов, обучал мастерству воина и наблюдал за его взрослением. И он предал меня. Этельстан поклялся не вторгаться в Нортумбрию, пока я жив, но заявился сюда с войском.