Повелитель Вселенной
Шрифт:
Охотники выступят перед рассветом. Они разделятся на два крыла, которые охватят большое пространство, сомкнутся в кольцо. Дикие животные окажутся внутри его. Кольцо станет сжиматься. Бегущие по кругу олени, испуганные газели, окруженные охотниками, падут под градом стрел. Охота ублажит ее мужа. Есугэй выследит и окружит врага в следующий раз. Душа его снова воспылает. Благополучие Оэлун и ее детей зависит от жара этого огня.
Через шестнадцать дней после начала охоты женщины появились в той заиндевевшей
Оэлун стала на колени у туши небольшого оленя с ножом в руке, и вдруг ее затошнило. Она нагнулась, чтобы вырвать. Кто-то схватил ее за руку. Она услышала голос Сочигиль:
— Это пройдет. Обопрись.
Есугэй подскакал к ним.
— Что это? — спросил он, осаживая коня.
— А ты не видишь? — строгим голосом заговорила вдруг Сочигиль. — Ей сейчас плохо.
Глаза у Есугэя расширились, он склонился в седле.
— Оэлун понесла, — продолжала Сочигиль. — Я подозревала это давно.
Их муж улыбнулся.
— Продолжайте работать, — сказал он и отъехал.
Стан был разбит на месте облавной охоты. Стада будут пастись здесь до зимней перекочевки.
Есугэй пришел к Оэлун в юрту, поужинал молча, а потом потянул жену в постель. Он был нежен с ней, ласкал ее пальцами, прежде чем войти. Похоже было, что он хочет загладить свою прежнюю суровость.
Кончив, он немного помолчал и сказал:
— А давно ли ты узнала об этом?
— Еще до перекочевки.
— Надо было мне сказать до охоты.
— Я не была уверена. Мне не хотелось быть битой опять, если бы я ошиблась.
Он приподнялся на локте.
— Это будет сын — я чувствую.
Она закрыла глаза. Значит, он сделает ее первой женой. Довольная, она задремала.
9
Солнце было похоже на красный щит. Лучи его, как копья, били в сверкавшие воды Онона. Высокая порыжевшая трава простиралась по всей равнине к востоку от сопки под названием Дэлигун. В дрожавшей от жары дали Оэлун заметила чей-то силуэт.
Этот конник, наверно, везет вести от мужа. На этот раз Есугэй решил нанести удар летом, чтобы застать врага врасплох. Успешный набег воодушевит его людей и обескуражит татар. Он много выиграет от этой небольшой победы.
Женщины, выкапывавшие корни растений на берегу реки, выпрямились, когда всадник подъехал поближе. Оэлун ковыляла с трудом, большой живот мешал ей видеть корни. Она уже и не помнила то время, когда могла двигаться резво, вскакивать на коня или быстро наклоняться к кожаному ведру. Из-за беременности она плохо переносила жару. Она неловко тыкала землю заостренной палкой. При каждом спазме в животе она крепко стискивала палку.
Боли мучили ее все чаще. Скоро она разродится. И она узнает, будет ли сыном младенец, чьи толчки она чувствовала последние месяцы.
Сочигиль
— Пора? — спросила она.
— Скоро, — сказала Оэлун и вдруг испугалась. Ее бабушка умерла при родах, но она была уже старая тогда, у нее уже были взрослые дети.
Сочигиль положила руку Оэлун на свой пополневший живот; черноглазая женщина ожидала второго ребенка осенью. Всадник крикнул что-то мальчишкам, сторожившим курень на дальних подступах, и Оэлун узнала во всаднике Тодгона. Тайчиут свернул в сторону, чтобы объехать стадо, которое паслось ниже по реке, и помчался к женщинам.
На какое-то мгновенье Оэлун стало жаль татар. Дети рыдают в ужасе, их отцы и братья сложили головы, а матерями и сестрами завладели всадники Есугэя. Но татары сделали бы то же самое и с их куренем. Боль в животе усилилась; шевеление ее собственного ребенка, стремившегося увидеть свет, отвлекло ее от чужих забот.
Конь Тодгона сменил галоп на рысь.
— Победа! — закричал он. — Мы застали курень врага врасплох — удалось бежать лишь немногим.
— А что с мужем? — спросила Оэлун.
— Есугэй взял татарского вождя в плен, — сказал Тодгон. — Мы многих захватили — он тебе уже посылает одну женщину. Когда я уезжал, он обнимал ее. Она не попала в него из лука и хотела зарезать ножом. Он пощадил ее.
Оэлун уже не слушала. Она оперлась о Сочигиль, и та повела ее от реки прочь.
Сочигиль помогла Оэлун раздеться и растерла спину. Схватки были все чаще, передышки между ними — все короче.
— Это ты в первый раз, — сказала Сочигиль. — Может, позвать к тебе эдухан?
Оэлун покачала головой. Уменье шаманки могло помочь ей, но она не хотела, чтобы чьи-то руки забирались внутрь… За порогом юрты люди смеялись и приветствовали возвращавшихся. Она ковыляла к постели, когда кто-то крикнул во входное отверстие:
— Брат велел доставить ее сюда.
Это был голос Некуна-тайджи. Оэлун схватила подушку и зарылась лицом в войлок. Сочигиль что-то говорила, но она не разбирала слов. «Пусть будет сын, — думала Оэлун. — Пусть все кончится».
— Уджин, — сказал незнакомый голос, — ваш муж сказал, что я вам скоро понадоблюсь. Я вижу, он был прав.
Оэлун подняла голову. Женщина средних лет с тяжелыми веками карих глаз наклонилась над ней.
— Не бойся, уджин, — сказала женщина. — Меня зовут Хокахчин. Татары убили моего мужа и превратили меня в рабыню задолго до того, как ваши напали на них. Когда я сказала вождю, что много чего знаю о родах, он велел доставить меня сюда и сказал еще, что вознаградит меня за помощь.
Оэлун хотела что-то сказать, но Хокахчин продолжала:
— Ты можешь доверять мне. Человек, которого зовут Есугэй-багатур, также сказал мне, что убьет, если я наврежу тебе или младенцу.