Повелитель желания
Шрифт:
Внезапно ослабев, Алисон молча смотрела вдаль, на расстилавшиеся до самого горизонта песчаные пространства. Даже после встречи со смертью, бесплодные равнины по-прежнему манили девушку. Это удивляло Алисон. После всего, что случилось с ней, следовало бы бояться пустыни, однако она чувствовала себя так, словно здесь ее родина… в этой суровой земле… рядом с диким берберским воином, силой привезшим ее сюда. Сама эта мысль была, конечно, абсурдной. Так же, как обволакивающая Алисон апатия, странное состояние покоя и довольства. Однако Алисон не позволяла себе задумываться над этим, как
Однако не обращать внимания на Джафара было невозможно. Его большой палец рассеянно гладил внутреннюю сторону ее запястья, но Алисон чутко прислушивалась к каждой ласке, к каждому новому ощущению. Как бы она ни старалась, все равно не сможет остаться равнодушной к его прикосновению.
Девушка вздрогнула.
– Тебе холодно?
Почему при звуках этого низкого голоса сильнее бьется сердце?
– Нет, – поспешно ответила Алисон. Его руки чуть сильнее сжали запястья ее рук. Она почувствовала тепло его дыхания на щеке, что отнюдь не придало ей самообладания.
– Откуда ты знала, что нужно накладывать жгут при ядовитых укусах?
Девушка расстроено вздохнула. Если Джафар намерен втянуть ее в разговор, по-видимому, лучше ответить ему. Он будет расспрашивать и уговаривать, пока не возьмет измором. Она еще никогда не встречала такого настойчивого человека.
– Мой дядя Седрик – лондонский врач. Я иногда приезжала к нему в больницу.
– Этот дядя… он знаком с последствиями укуса скорпиона?
– Нет, но однажды у него был пациент, ужаленный ядовитой змеей. Дяде удалось спасти его жизнь, несмотря на то, что это было нелегко. Ты и представить не можешь, в каком состоянии находятся лондонские больницы… грязь, неряшливые, пьяные женщины, которые ухаживают за больными…
– Не понимаю, почему богатая наследница вдруг воспылала желанием увидеть столь низменные стороны жизни?
Алисон слегка пожала плечами. Она старалась оказаться полезной своему дяде, чтобы он имел причины относиться к племяннице по-родственному.
– Дядя Седрик считал, что чистота – лучший способ предотвратить болезни, но так и не смог убедить попечителей применять его методы. И тогда я дала ему деньги на строительство собственной больницы.
– Благородный поступок.
– Скорее эгоистичный, – покачала головой Алисон. – У меня денег больше, чем можно истратить за всю жизнь, а он готов найти им лучшее применение. Но главное, мне очень хотелось, чтобы он осуществил свою мечту. Последние семь лет дядя провел в поисках лекарства от холеры. Понимаешь, мои родители умерли от холеры…
И неожиданно она вскинула глаза на Джафара, вглядываясь в его лицо. Странное ощущение поразило ее… словно она уже рассказывала ему эту историю раньше. Конечно, это невозможно, но все же…
Неужели встреча с Джафаром в Англии просто приснилась ей? Но сходство между бербером и светловолосым англичанином из ее снов было поразительным, особенно сейчас, когда заходящее солнце бросало розовые лучи на землю, высвечивая золото волос Джафара и зажигая глаза янтарным огнем.
– Ты был когда-нибудь в Англии? – спросила она, затаив дыхание. Он ответил не сразу, хотя и не
– Да. Четыре года назад мой султан отправил послов к вашей королеве Виктории, чтобы получить поддержку в нашей борьбе против французов и заставить англичан признать независимость нашей страны. Я был членом этой делегации.
Алисон удивленно подняла брови.
– Никогда не слышала, что английское правительство собиралось признать вас.
Настала очередь Джафара пожать плечами.
– Наши усилия оказались бесплодными. Мы даже не смогли добиться аудиенции. Ваша королева была куда больше заинтересована в том, чтобы поддерживать добрые отношения с французскими шакалами, чем отстаивать справедливость.
Алисон не нашлась, что ответить на это. Да и не стала бы поднимать брошенную перчатку, даже будь у нее чуть побольше энергии.
– Именно тогда, – поинтересовалась она на своем родном языке, – ты и выучил английский?
Она была уверена, что Джафар понял, но почему-то ответил по-французски:
– Нет, я знал его до этого.
– Тогда почему притворялся, что не знаешь?
– Просто недостаточно хорошо говорю. Так же, как и ты с трудом объяснялась бы на берберском или арабском.
Алисон не слишком ему поверила, но все же снова припала головой к его груди, обдумывая только что сказанное. Джафар был рад ее молчанию. Он не хотел без лишней необходимости лгать девушке, однако не мог допустить, чтобы она узнала его и открыла правду французскому правительству. Это означало бы жестокое наказание и гибель всего племени.
Устроившись поудобнее, он оперся подбородком о макушку Алисон, задумчиво глядя на пустыню, прислушиваясь к знакомым звукам отходившего ко сну лагеря. Это было лучшим временем дня, когда спадает палящая жара, а солнце раскрашивает горизонт золотыми и багровыми полосами. Его мать тоже больше всего любила эти тихие часы.
Воспоминания воскресили в памяти картины детства: ежегодные путешествия в Алжир, ощущение покоя и безмятежности, его благородный отец, сидящий перед шатром, красавица мать, взирающая на мужа с любовью и обожанием. Какие прекрасные мечты посещали его тогда…
Джафар тихо вздохнул. Теперь он так редко мечтает. Грезам нет места в стране, раздираемой войной, в сердце, сжигаемом жаждой мести.
Алисон, должно быть, думала о том же, поскольку, отрешившись от мрачных мыслей, задумчиво заметила:
– Если твой султан послал тебя в Англию, значит, ты один из тех, кому он доверяет.
– Мой долг служить ему.
– И сражаться за него против французов?
Джафар кивнул.
– Война против христиан – религиозная обязанность каждого мусульманина.
– По-моему, бессмысленно убивать людей во имя религии. Достаточно плохо уже и то, что приходится умирать за нее.
– Но мусульмане считают смерть началом новой жизни, – мягко пояснил Джафар. – А в Берберии религия – орудие политиков, успешно применяемое для того, чтобы объединить народ. И Абдель Кадер – воплощение этой религиозной идеи. Все его методы правления, принципы, планы реформ служат одной великой цели – независимости и объединению арабских народов под эгидой Аллаха.
Алисон медленно покачала головой.