Повелители Владений

Лукас Дейл

Сражающиеся души внутри Кетраксис разделились, их стало лучше видно. Оказалось, что ни одна из них не была сама по себе дурной, злой или безумной. Обе просто сильно пострадали от ран и терзаний, а теперь срочно нуждались в лечении и умиротворении.

«Мать Гора! — воззвал Ферендир к темным глубинам. — Объясни, ради мира во Владениях Смертных, где мне найти сущности двух моих мертвых наставников и как объединить их в одно целое?»

Ответ был довольно тихим — Ферендир вполне мог его пропустить, отчаянно умоляя гору о помощи.

«Они внутри тебя самого, — ответила гора. — Они

всегда были там».

Разгадка оказалась такой простой, что Ферендир чуть не выпал из транса.

«Теперь они оба живут в тебе. Их далеко искать не надо».

Ферендир погрузился на дно своего сознания — казалось, глубже было некуда, но он устремился вниз, пробил насквозь это дно и попал в собственное подсознание. Там он словно открыл неведомый источник энергии — два отдельных начала, унаследованных от наставников. Доброта Дезриэля и непоколебимая решительность Серафа здесь буквально фонтанировали и изливались бурными потоками — не чета тем ручейкам, которые нужно было слить воедино при встрече с лесным червем. Впрочем, только Ферендир обладал достаточной силой, чтобы направлять эти потоки.

«Они несутся, бурлят, впадают друг в друга, объединяются, и из двух потоков возникает один — это я. Я обрыв, с которого они низвергаются. Я пруд, где они смешиваются. Я река, которая несет их воды. Я берега, изрытые этой рекой», — осознал юноша.

И тогда в сердце Ферендира две противоборствующие силы, унаследованные у наставников, слились в единый мощный поток, прозрачный и чистый. Молодой аларит направил его на Кетраксис и мысленно обратился к ней:

«Вижу, что без мудрого руководства ты боишься собственных бурных порывов. Не бойся — я буду руководить тобой. Чувствую твое горе, вину, постоянную нелюбовь к самой себе и непрерывные страдания. Успокойся — я тебя прощу и исцелю».

Она ответила страшным ревом, который было слышно во всех измерениях сразу:

«НЕТ!»

В землю перед Ферендиром и по бокам от него ударили молнии. Камни раскалились докрасна и мгновенно расплавились, но юноша не дрогнул.

«Меня нельзя напугать и прогнать, — объяснил он. — Убей, если хочешь. Мне все равно. Я тебя прощаю».

«НЕТ!»

Живой смерч стал бушевать и изрыгать пламя. Раскаленные камни и пепел посыпались сверху, закружились клубы дыма, однако Ферендир остался невредим.

«Я здесь, с тобой, — заявил Ферендир. — И никуда не денусь. Я нужен тебе и не брошу тебя».

«НЕТ!»

«Я многому у тебя научился…»

«НЕТ!»

«И многому могу тебя научить…»

«НЕТ!»

«Я твой наставник».

Кетраксис разбушевалась. Теперь смерч упирался в облака и глубоко зарывался в камни под ногами, швырял щебень и выворачивал валуны. Ветра хлестали тело Ферендира, молнии плели вокруг него сверкающую паутину. От яростных вспышек пламени шел резкий запах серы и гари. Вокруг и снизу все ходило ходуном. Груды камней рушились со всех склонов сразу на многострадальное дно ущелья. Плоть Ферендира подвергалась такой встряске, что он еле удерживал себя в состоянии транса.

Придется потерпеть! Кетраксис должна была понять, что он сдержит слово.

«Я буду всему у тебя учиться и многому тебя учить. Я буду твоим наставником, а ты… моим.

Пока я жив, я тебя не брошу».

Потом, как по волшебству, все прекратилось. Ферендир будто пробудился от страшного кошмара: земля и горы перестали содрогаться, ветер больше не завывал, молнии не сверкали, пламя погасло. Тишина воцарилась так внезапно и неожиданно, что Ферендир на мгновение решил, что погиб и попал на тот свет.

Внутренним оком он взглянул на Кетраксис: смерч никуда не делся, но теперь замедлился и казался каким-то задумчивым. Внутреннее око позволяло видеть сразу несколько миров, поэтому Ферендир различил две души Кетраксис, которые еще совсем недавно яростно боролись одна с другой, а ему угрожали уничтожением.

Только теперь раздвоения не существовало. Души примирились и начали друг с другом объединяться. Слияние еще не было завершено, но полное исцеление наконец стало возможным.

Ферендир вышел из транса. Он встал, открыл глаза и осмотрел уединенное ущелье перед Берлогой Кетраксис. Прямо перед ним мерцал огромный энергетический столп, в толще которого медленно переливалась вереница разноцветных огней. Ни огня, ни молний, ни грома. Буря улеглась.

— Ну, покажи мне, где ты живешь, — сказал Ферендир. — Теперь я поселюсь тут вместе с тобой.

Эпилог

Ферендир почувствовал их приближение задолго до того, как увидел: две сверкающие в слоях эфира фигуры медленно, но упорно шли через перевал к сокрытому ущелью. С тех пор как он поселился здесь, за годы медитаций днями и ночами достиг такого уровня просветленности, что мог не только проникать духом на глубину; где текли мощные теллурические потоки, но также взмывать в эфирное небо. И вот однажды утром, как обычно погрузившись в транс, Ферендир воспарил над ущельем и увидел, как по перевалу на запад двигались две знакомые фигурки. По его расчетам, они должны были появиться здесь, на спуске в ущелье, еще до обеда.

Много месяцев он не принимал гостей в своем новом уединенном жилище. Поговорить о том о сем, узнать о происходящем в большом мире будет чрезвычайно приятно. Ферендир решил поприветствовать друзей.

Расчет оказался верным. Когда утро было в самом разгаре, Фальцея и Меторра появились на вершине хребта и начали спускаться в долину, к Берлоге Кетраксис. Ферендир терпеливо ждал их, сидя на большом плоском валуне перед обрушенным входом. Он поджал под себя ноги, как это часто делал Дезриэль, и выпрямился, положив руки на колени, как это делал Сераф. В такой позе он терпеливо ждал, медитировал или просто наслаждался видом своего пустынного, но на удивление красивого ущелья.

Меторра и Фальцея спустились вниз уже после полудня. Дойдя до каменистого участка перед скалами у полуразрушенной Берлоги Кетраксис, они помахали Ферендиру, и он ответил им тем же. Аларит не собирался смущать сестер бурной радостью, хотя на самом деле был счастлив их видеть и с трудом удержался, чтобы не побежать навстречу. От предвкушения у него даже немного закружилась голова — такого не случалось с раннего детства.

— Я же говорила, он будет знать, что мы идем, — сказала Фальцея, когда ее уже было слышно.