Повелительница сердец
Шрифт:
– Здесь какой-то Павел Константинович, – всмотрелась в надпись на плите Яна.
– Значит, заплутали… Подождите, быть такого не может, чтобы я не нашел могилу! Я же – местный, все время здесь живу… то есть жил… Ходим по какому-то заколдованному месту, словно черт водит… Где-то здесь его могила, прямо в трех соснах заблудились, вернее, в трех могилах… – хохотнул как-то ненормально дядя Гена и остановился. – Сейчас, дайте мыслью собраться…
– Может, выпьете? – предложила Яна, которая уже поняла, что спиртное на аборигена
– А что, давай, милая, еще по глотку «живой воды» сделаем! Она и направит богатыря на ратный путь! Укажет ему это, как его… Короче, Ариадна клубок замотает или размотает, уж не помню, как там… Моргнет Спящая красавица, всплакнет Снежная королева, перевернется горбун в своем гробу и найдет-таки нужное положение! – Глаза дяди Гены блестели в темноте прямо-таки фарами идущих навстречу автомобилей.
Марек придвинулся к оторопевшей Яне.
– По-моему, ему больше не следует пить… Как-то странно дед стал изъясняться…
– Может, белая горячка? – предположила доктор Цветкова, покопавшись в своих неглубоких познаниях о расстройствах психики, связанных с алкоголем.
– Что?! Меня, Генку, обвинять в «белочке»?! – вдруг взревел их проводник. – Да такого никогда не было и быть не может! У меня с головой все всегда в порядке! Вы даже не представляете насколько! Надо же такое сказать… Чушь собачья! Да я и выпил-то всего ничего! Свалились на мою голову, водят ночью по кладбищу, расстроили свиданием с моей голубкой, да еще требуют, чтобы я четко понял, где лежит давно похороненный вредный тип Колобов… Молодцы, нечего сказать!
– Ой, да не кипятитесь вы так, – втянула голову в плечи Яна.
– Я, может, жду знака свыше, стою и вспоминаю, чтобы вывести вас на нужную могилу! И я это сделаю! Будьте уверены!
А дальше произошло то, что произошло… «Знак свыше» поступил в виде ужасающего своей хрипотой крика, шедшего, правда, откуда-то из-под земли.
– Я здесь! Выпустите меня!! Помогите! Люди!
Холодок пробежал по спинам находящихся на поверхности.
– Господи… – не своим голосом произнес дядя Гена. – Это что, знак? Я не хочу ничего знать!
– Помогите! – снова донеслось до них.
Тут уже и у Яны подкосились ноги.
– Кто кричит-то? Марек, ты с ума сошел так пугать!
– Это не я!
– Люди! Люди! Я здесь! Я умираю! – Глухие стоны продолжали преследовать слух присутствующих.
– Бежим отсюда, а? – предложил находчивый дядя Гена.
– Как бежим? Кому-то помощь нужна… – засомневался господин Касински.
– Кому?! – заорал дед. – Покойнику?! Нет уж, увольте! Я – пас! Бежим отсюда! Спасаемся!
– Помогите! Я умираю!
– Звук идет откуда-то отсюда, – проговорил Марек, озираясь по сторонам.
– Так вот же могила, которую мы искали! Я же говорил, что она где-то здесь, – прошептал дядя Гена, тыча рукой.
На
– Помогите…
– Матерь божья, прямо оттуда и голос, – перекрестился местный житель.
Марек попросил его принести лопату. Вид у рыжеволосого гиганта был решительный.
– Не хотите ли вы… – начал дед Гена.
– Очень хотим!
– Нет…
– Да!
– Хорошо, я принесу. Но участвовать в этом не буду, – сразу же предупредил мужичок.
– А вас никто и не просит. Несите лопату!
Дядя Гена, чертыхаясь, унесся в ночь.
– Боюсь, не вернется. Он сильно испуган, – покачала головой мадам Цветкова.
Марек присел на корточки и начал разгребать могильный холмик руками. Яна старалась не думать о том, что они могут там обнаружить, но и в оживших мертвецов тоже не верила.
Дядя Гена все же возвратился. Вручил норвежскому гостю лопату с наполовину отломанным черенком и отошел в сторону. По мере того как яма становилась глубже, звуки человеческого голоса делались все отчетливее и отчетливее. А когда лопата с глухим стуком ударилась о крышку гроба, раздался душераздирающий вопль:
– Да! Да! Я здесь! Вытащите меня!
Ну а дальше развернулось зрелище не для слабонервных. Марек все же привлек в качестве физической силы дядю Гену, и тот помог ему снять крышку. И из гроба на них уставились маленькие глазки на черном от грязи лице. Понятно было, что это живой человек. И даже каким-то немыслимым образом угадывалось, что мужчина. Но только совсем было непонятно, как он мог быть живым. А ведь его глаза моргали, руки шевелились, вернее, тряслись, а искореженный гримасой рот зиял страшной дырой. Он тянул к ним руки, словно зомби из фильма «Зловещие мертвецы», и шевелил губами, покрытыми слоем земли.
– Господи… как же так… – прошептала Яна, осознавая, что надо броситься к человеку, явно погребенному заживо, помочь ему вылезти из могилы, но тело ее не слушалось, оцепенев.
Вытащил несчастного из гроба Марек. И, держа на руках, тоже смотрел на Яну, словно спрашивал, что делать дальше и куда его тащить.
– Яна… неужели я спасен… Яна… – сорвались с потрескавшихся губ спасенного слова.
И только сейчас Цветкова поняла: они нашли того, кого искали, а именно – патологоанатома Алексея Гусева.
– Леша?! – осторожно спросила она. И, дождавшись ответного, положительного, взмаха ресницами, безумно обрадовалась: – Мы нашли тебя! Вот ведь черт! А что ты тут делал?
Марек опустил несчастного на землю.
– Это и есть Леша?
– Да! Мы нашли его! – закивала Яна.
– Вы меня спасли… – тихо вымолвил чумазый патологоанатом. – Цветкова, а ты-то что тут вот делаешь?
– Дурачок, тебя искала! – ответила та.
– Пить… пить… – попросил Гусев, шаря по себе руками в нервном возбуждении.