Повенчанная тьмой
Шрифт:
Благополучнее не придумаешь!
Вывернувшись из рук венгра, вперилась в него яростным взглядом.
– Эрика? – Блондин вопросительно вздёрнул брови, после чего, нахмурившись, сурово посмотрел на моего конвоира. – Обязательно это было делать? – короткий пас рукой, и в голове раздался оглушительный гул.
Словно на неё натянули ведро, а потом хорошенько по нему постучали. Правда, неприятные ощущения быстро прошли, и у меня снова прорезался голос.
– Зря. Хочешь, чтобы она здесь концерт устроила? – зашипел как гадюка Беркутов.
– Вечером расскажешь о своих методах Цецилии, –
– Расскажу сейчас. Мне приказано отвезти к ней девчонку, – схватил меня за локоть брюнет.
– Я сам, – в другой вцепился блондин.
Похититель номер один и похититель номер два скрестили взгляды, словно дуэльные шпаги. Сцена безмолвного противоборства длилась несколько мучительно долгих мгновений, на протяжении которых мне оставалось только гадать, кому достанется трофей в моём лице.
К счастью, победил Этеле. С ним мне было спокойнее, чем с Беркутовым, в котором окончательно разочаровалась.
Вот уж точно герой не моего романа.
Скорее, моего кошмара.
– Передай Цецилии, вечером заеду за наградой, – буркнул на прощание лжеучитель.
А Этеле, проводив его хмурым взглядом, с покаянным видом обратился ко мне:
– Извини за всё. Я понятия не имел, что тебя заставят прилететь в Будапешт силой. Обещаю загладить вину. Скажи, что я могу для тебя сделать?
– Как насчёт обратного билета в Россию?
Извиняться старому знакомому резко перехотелось. Вместо того чтобы пулей лететь в здание аэропорта и раскошеливаться мне на билет – непременно первого класса, так сказать, за моральный ущерб, – Этеле демонстративно распахнул дверцу автомобиля, ясно давая понять, что похищение продолжается, и я отсюда никуда не денусь. То есть, конечно же, денусь, но только не в Россию, а повезут меня к некой Цецилии, вероятно, и затеявшей всё это сумасшествие.
– Понимаю, ты напугана. Шандор тебе ничего не объяснил?
– Шандор? Мой фальшивый бойфренд? – Я не шелохнулась. Стояла, прикидывая, хватит ли Этеле наглости запихнуть меня в машину силой, на глазах у множества свидетелей.
После моих слов венгр поменялся в лице и лишь мрачно кивнул.
– Он был немногословен. Только обмолвился о моих якобы утраченных воспоминаниях и назвал мою бабушку ведьмой.
– Но ты ему не поверила, – прозвучало как утверждение.
Я пожала плечами. О том, что бабуля увлекается всякой оккультной чепухой, уже давно догадывалась. Не зря же у нас на чердаке, где все нормальные бабушки хранят закатки, вместо этих самых закаток пылились склянки, наполненные подозрительными на вид и запах субстанциями. Про вкус утверждать не берусь, не пробовала. В допотопном сундуке родственница хранила старые рукописные книги с пожелтевшими страницами. Да и вообще, любила захламлять дом всевозможными оберегами и прочими непонятными и, как по мне, совершенно бесполезными вещами.
– И как объяснишь временную потерю голоса? – задал провокационный вопрос венгр.
– Гипноз? – предположила неуверенно.
Этеле негромко хмыкнул.
– Слушай, ну а что мне прикажешь делать? Поверить во всю эту чушь?
– Цецилия не имела права забирать у тебя воспоминания и только она может тебе их вернуть, – с какой-то
До сегодняшнего дня я была уверена, что больше никогда не увижу венгра, и это не вызывало во мне никаких переживаний. Ни печали, ни сожаления. Ничего. А сегодня, увидев его, почувствовала, как что-то всколыхнулось в душе. Будто нас с ним действительно что-то связывало.
– Допустим, я встречусь с этой вашей Цецилией. И что потом?
– Потом, если захочешь, отвезу тебя в аэропорт. – Этеле тепло улыбнулся. – Но я надеялся провести с тобой хотя бы какое-то время. Думаю, ты и сама будешь не против, после того как всё вспомнишь.
И что же такого я должна вспомнить? Вот ведь… В машину всё-таки села, справедливо решив, что если этой дамочке так приспичило со мной пообщаться, ей ничего не будет стоить нанять ещё одного похитителя и ещё один частный самолёт.
Пришлось рискнуть. Да и к тому же меня распирало от любопытства выяснить, как Саше или, вернее, Шандору удавалось на меня влиять. В бредовое предположение про гипноз я и сама не верила.
А ещё мне страх как хотелось познакомиться с родиной моих предков. Неизвестно, когда представится новая возможность побывать в Будапеште.
Увы, полюбоваться на столичные достопримечательности в тот день мне так и не довелось. Прямо из аэропорта Этеле повёз меня в загородную резиденцию Эчедов.
По коже пробежал холодок, стоило услышать знакомую фамилию.
– То есть Цецилия – мать Кристиана?
– Ты и её не помнишь? – слегка удивился мой конвоир.
– Нет. А должна?
– Вы уже с ней встречались, – пояснил Этеле, притормаживая на светофоре.
Какой-то день сюрпризов, честное слово.
– И что, – помимо воли голос дрогнул, – Кристиан тоже будет там?
Венгр скосил на меня подозрительный взгляд:
– Боишься?
– С чего бы? – не сумела сдержать нервный смешок.
Сама не понимаю, почему так разволновалась. Мы ведь были едва знакомы.
Вроде бы…
Шандор сказал, Эчед следил за мной, регулярно мотался в Россию. Я поёжилась. Не хотелось бы заиметь себе в поклонники настырного маньяка.
Пока ехали, Этеле пытался отвлечь меня от тревожных мыслей разговорами о жизни. Расспрашивал об учёбе, о моих подругах, Алисе и Изольде. А я только диву давалась, откуда он так хорошо осведомлён обо мне и моём окружении.
Ещё один маньячный поклонник? И я безропотно села к нему в машину.
Любительница граблей.
Вскоре мы уже въезжали в распахнутые ворота. Дорога с тёмными пиками фонарей вела к старинному или стилизованному под старину дому. Два этажа, изящная мансарда. В окнах, заключённых в светлые рамы, играли блики света. Заснеженный сад навевал уныние, а вот домик казался очень даже миленьким. Если бы не каменные страшилища, венчавшие карнизы, – драконы, распахнувшие пасти и крылья.
Вместо того чтобы позвонить или на худой конец постучать, Этеле приложил ладонь к помпезному гербу на двери и, вуаля – створки сами собой раскрылись. С трудом удержалась от того, чтобы не потереть глаза. Или ущипнуть себя посильнее.