Поверь мне
Шрифт:
— Дед, — слегка умоляюще просит кудрявый.
— Ты мой единственный внук, младший, я тебя так просто не отпущу.
— Но как же мои братья и сестры?
— Всего лишь люди, очень хрупкие люди, — не понять, что это угроза, сложно.
— Дед!
— Младший, я отпущу тебя с миром только по двух причинам: либо ты станешь альфой и уйдешь со стаи поборов мою волю, либо я умру, когда такой же шалопай, как этот твой Кай, бросит мне вызов. Только скажу вам сразу, я все еще дам отпор любому в этой
Брат опускает плечи, он смерился. Этот факт бесит ещё больше, так легко сдался.
— Я все же попробую, — упрямо делаю шаг к нему.
Мужчина поднимается на ноги с улыбкой, остальные опасливо расходятся в стороны.
— Тогда, я, пожалуй, закончу твою короткую жизнь раньше.
Мой зверь встрепенулся, как только звериная сущность Рината дала о себе знать. Кажется, даже воздух задрожал от напряжения. Страха не было, только решимость. Как только попытался сделать шаг вперед, в плечо вонзились когти, заставив вздрогнуть.
— Отец! — выдохнул Дима, который находился все это время за моей спиной.
Он свалился на пол и почти сразу закончился в конвульсиях. Поднялась суматоха, почему-то испугались все, даже стая Рината. Михаил сказал поднять сына и понести за собой куда-то, почему-то нес я, а остальные неслись следом. Конечно такая толпа не могла, не привлечь внимания, и жена Дмитрова догнала нас почти у самого подвала. Зачем я нес его туда, я понял слишком поздно, когда за мной захлопнулась двадцати сантиметровая титановая дверь. Свет в потолке загорелся и нехорошее чувство дежавю накрыло с головой.
Они что издеваются? Положил бедного паренька на кровать в углу, тот начал метаться по ней, а его руки начали зарастать шерстью. Выглядит не очень, но на Ена не похожий пока. Кричу, ругаюсь, бью в дверь, но никто не открывает. Я что ли так туп оказался, что остался с этим пареньком при смерти один?
— Присядь, парень, — слышу за спиной и вздрагиваю.
Ринат сидит в углу, похоже сюда он добрался по собственной воли, настолько расслаблен и безмятежен. Или просто так проще продолжить нас поединок?
— Сейчас не время, мальчик переходит. Когда все закончится, тогда и выясним кто прав, а кто нет.
Мы смотрим на мотающегося на кровати парня, и кажется чувствуем одно и тоже — страх. Как так получилось, что наши звери переживают за того, кто ещё и зверя своего не пробудил? Это странно, нет, даже абсурдно. Вот только даже сквозь толстые стены и двери слышен волчий скорбный вой.
— Они чувствуют его слабость и не защищенность, словно он их ребенок. От того и воют, от того и мы здесь. Зверь чувствует, что он бета, жаждет и надеется, что он выживет.
— Зачем?
— Что бы удовлетворять желание защищать, конечно. Когда нет волчиц, каждый ребенок бесценен.
— Правда? — не скрываю
— Кажется мой внук знает больше чем положено, — вздыхает Ринат, отворачиваясь в сторону.
Даже показалось что ему трудно говорить об этом, что слегка не вяжется с тем образом который создал у меня в голове брат.
— Каждый мой ребенок был бесценным, помню все их имена, но это не меняет факта: они всего лишь жертвы обстоятельств.
— Он тоже? — киваю на Диму.
— Бедный мальчик, единственный чистокровный за последние двадцать лет. Его родителей убили охотники, задавили машиной. Михаил взял его к себе, воспитал как сына и, пожалуй, слишком сильно к нему привязался. Нужно держать дистанцию с теми, кто находятся в твоей стае и в семье, иначе какой ты альфа.
— Чистокровный? — переспрашиваю.
— Да, род мальчика всегда соблюдал чистоту крови, брали в пару только волчиц. Держались подальше от людей, и всецело призирали их. Не смешно ли теперь, когда их отпрыска воспитывает обычная женщина, да ещё и настолько отвратительная характером.
— Я все слышу! — вдруг кричит голос из динамика на стене в углу.
Почти сразу увидели видеокамеру и небольшой настенный динамик.
— Жуткая женщина, — пробормотали мы с альфой одновременно.
— Слышу! — повторила Марго снова, не давая побыть в тишине.
— Вот и отлично, — пренебрежительно фыркнул Ринат.
Марго только что-то недовольно прохрипела, похоже в этот раз она уступила мужчине.
***
— Это любовь, — слышу и вздрагиваю всем телом.
— Кто тебе сказал? — поворачиваюсь к собеседнику.
— Это она, — повторяет Ваня нахмурившись.
— Столько решимости, что ты все не поймешь: не для тебя она, — вздыхаю спокойно.
— Кто бы говорил, — не удерживается от иронии этот оболтус, почти сразу получает за это по голове.
— Ваня, — предупреждаю его рыком, но на меня не обращают внимания.
— Что, правда глаза колит? Парни мне рассказали о том, что ты учудил. Что еще за слова о том, что мою сестру будут делить остальные? Ты что вообще с ума сошел?! — вот, как обычно, он, из огня да в пламя.
— Ты бы сначала с Дашей своей разобрался, не думаю, что альфа будет терпеть такое поведение и дальше. Куда ты на ночь глядя увел? Вся ее стая вас искала — не нашла.
Пытаюсь поменять тему, устал от этого, просто хочу отдохнуть. От того мы в моей комнате, Ваня сидит в кресле, я лижу на диване, пытаюсь не замечать, тех, кто в соседней комнате.
— Не меняй тему, то что у меня с моей Дашей, никак не относиться к сестре. Серьезно, что ли так поступишь?
— Удивительное явление — адекватный Ваня. Чего же ты на меня не бросаешься с кулаками? Чего не пытаешься набить морду за свою сестричку?