Поверь в любовь
Шрифт:
– Да, наверное, – только и сказала Элизабет, мрачно подумав, что любая часть владений этой семьи непременно должна быть самой лучшей в мире.
– Смотри, Бет. – Он вдруг резко остановился. – Смотри, любимая. Вон он, видишь?
Элизабет взглянула в указанном направлении и увидела дом. Белый как снег элегантный двухэтажный особняк горделиво возвышался посреди долины, с королевским величием озирая толпившиеся вокруг него столетние дубы, могучие сикоморы и настоящее море полевых цветов. Темно-зеленая крыша прекрасно гармонировала с белоснежными стенами, а две гигантские каминные трубы венчали ее как башни средневекового замка,
Пожалуй, Натан Киркленд был прав.
Оцепенев от восхищения, Элизабет молчаливо любовалась своим новым домом. Наконец Джеймс двинулся вниз. Дорога, по которой они спустились к воротам дома, уходила вдаль, в холмы и поля.
За оградой оказалось еще несколько строений, но Элизабет видела только дом.
Вблизи он оказался еще роскошнее: остроконечная крыша, в тон ей бесчисленные окна с веселыми зелеными ставнями, огромная веранда с изящными белыми колоннами и с великолепной балюстрадой по всей длине дома, лестница из шлифованного камня и резные массивные двери с блестящими медными ручками. На веранде – несколько легких кресел из белого камыша, такие же качалки и гамак.
В этот миг сильные руки Джеймса обхватили Элизабет за талию, и она смело взглянула в лицо своему мужу. В ответ глаза его весело блеснули. Осторожно сняв жену с седла, он улыбнулся и поставил ее на землю.
– Добро пожаловать в Лос-Роблес, Элизабет! Джеймс улыбался, а сердце Элизабет почему-то сжалось от страха. По спине ее побежали мурашки. Еще раз кинув взгляд на дом, она с недоумением посмотрела на мужа. Такого она не ожидала.
– Я... – начала она и потихоньку попыталась высвободиться.
– Джим! Эй, Джим! Ты вернулся!
Кэган обернулся и разжал объятия. Будто из-под земли появились четверо мужчин. Элизабет молча смотрела, как они обмениваются рукопожатиями, смеются и хлопают друг друга по спине. Она же старалась унять бешеный стук своего сердца. Ей не хватало воздуха, от страха сводило мышцы, в глазах потемнело. Этот дом, эта земля... как она могла?..
Она вдруг вздрогнула, почувствовав, что наступила тишина: мужчины с интересом стали ее разглядывать. Значит, Джеймс им все сказал, и теперь, точно так же, как недавно Натан Киркленд, они на мгновение онемели. Ладони Элизабет вдруг стали влажными, сердце отчаянно затрепыхалось. Когда же муж обернулся, она смущенно отвела глаза в сторону. Не ответив на его улыбку, она до боли стиснула зубы и заиграла желваками. Лицо ее помрачнело, поджатые губы превратились в бескровную полоску.
– Вот она, – сказал Джеймс, обняв ее за плечи. – Парни, это и есть Элизабет. Миссис Джим Кэган. Моя жена. Бет, познакомься с моими ребятами. Зах Роулендс, мой управляющий, Антонио Лопес... – мужчины, все как один почтительно сдергивали шляпы и смущенно бормотали «мэм», – Денни Содлер и последний – Стен Бреч.
А Элизабет, едва касаясь натруженных ладоней, которые те почтительно протягивали ей, не менее смущенно повторяла:
– Мистер Лопес, мистер Содлер...
Наконец взаимные представления закончились и повисло неловкое молчание. Потупив глаза, все смущенно переминались с ноги на ногу. Один только Джеймс, так и не дождавшись поздравлений, озадаченно переводил взгляд с одного человека на другого.
А для Элизабет это мгновение было моментом величайшего одиночества, какого она еще никогда не знала, да, пожалуй, и не узнает. Даже спустя много лет она не без содрогания вспоминала эту
– О, сеньор Кэган! О, вы вернулись! Gracias a Dios! [3] Как же долго вас не было!
Толпившиеся во дворе с облегчением обернулись на этот чистый, как серебряный колокольчик, голос, так вовремя прервавший неловкое молчание. Темноволосая смуглая незнакомка, судя по всему, была на последних месяцах беременности. Ухватившись за перила одной рукой, другой она поддерживала свой огромный живот.
Зах Роулендс стремглав бросился к ней.
– Осторожно, дорогая. Я сейчас помогу. – Подхватив ее под руку, он не спеша подвел ее к собравшимся, да так бережно, будто женщина была сделана из драгоценного фарфора.
3
Благодарение Богу (исп.).
– Роза! Вот это да! – Джеймс расцеловал ее в обе щеки. – Да ведь меня и не было всего только месяц! Похоже, твой постреленок растет не по дням, а по часам!
– Да не месяц, ужасный вы человек! – с притворным гневом воскликнула женщина. – Вас не было целую вечность! – От возмущения она перешла на ломаный испанский. – И если вы еще хоть раз устроите нечто подобное, возьму самую большую палку вашей матушки и хорошенько отколочу вас, так и знайте!
– Ладно, ладно, – засмеялся Джеймс. – Только сначала познакомься с моей женой!
– Женой?! Так вы взяли себе жену, сеньор? И Кого же? Вон ту малютку? – Темные ласковые глаза обратились на Элизабет, и незнакомка приветливо протянула к ней руки. Элизабет вдруг с пугающей отчетливостью поняла, насколько холодной и неприступной кажется она сама рядом с этой щедрой добротой. Молодая мексиканка просто излучала тепло, и Элизабет без сопротивления позволила обнять себя. Ласковая, сияющая улыбка и доброта этих карих глаз наполнили ее покоем.
– Боже милостивый! Да вы, никак, ума лишились, сеньор?! Бедная крошка сама не своя после целого дня в седле, да еще по таким горам! – Роза окинула укоризненным взглядом взмыленных лошадей. – Пойдемте в дом, сеньора Кэган, я вам помогу.
Элизабет почувствовала величайшее облегчение. Она уже сделала было шаг, как вдруг муж крепко схватил ее за руку.
– Я сам покажу дом Бет, – заявил Джеймс. – И с этого дня тебе уже больше не надо заниматься хозяйством. Теперь обо всем станет заботиться Элизабет, а ты думай только о себе и о малыше. И о Захе. – Он с улыбкой кивнул управляющему, который не сводил тревожного взгляда со своей жены. – Да, Бет, на тот случай, если ты не поняла: Роза – жена Заха.
– Рада... – начала было Элизабет, но Джеймс уже потащил ее за собой к двери, которую Роза оставила открытой.