Поверишь в любовь?
Шрифт:
— Как можно побывать на Алтае и не поесть марала, — разорялся Егор. — Не ожидал от тебя, Никушка.
— Трескай тайменя, Гошенька, тоже фишка Алтая, тем более — сидишь на берегу Телецкого, — смеялся Ник.
— Лучшая рыба — это мясо!
— Я в Гринпис вступил, прикинь, — продолжил смеяться и подтрунивать Ник.
— Ступил ты, а не вступил!
— Не надо спорить, други, — послышался флегматичный голос Зелёного. — В шашлыке из свинины много протеина, под водочку сплошная польза, будьте добрыми, не задерживайте мою цель, — он показал глазами
— Панкреатит, похоже, твоя цель, — Ник ухмыльнулся. — Я начинаю волноваться за тебя.
— Не мешай мне вкушать последние часы свободы, — спокойно протянул Гена. — Любовь всей моей жизни надумала отправиться в санаторий по моему приезду, уже и санаторно-курортную карту оформила, умница. Оставляет меня на хозяйстве, кудесница моя. А чтобы не заплутался я в доме нашем, полагается мне волшебная нить Ариадны, тёща моя многоуважаемая, Тоня Филипповна.
— Ну, если Тоня Филипповна, то грех не выпить за здоровье лучшей в мире тёщи.
— Твоя правда, — кивнул Зелёный. — Наливай. Пусть зем… в смысле здоровья ей, силушки, всех благ земных, — Геннадий не поморщился, а шашлыком, богатым протеином, лишь занюхал.
Так и сидели, сначала в беседке на улице, потом на кухне, а потом перебрались к потрескивающему поленьями камину. Делились впечатлениями. У Насти новостей оказалось не слишком много: как болела, да про виды Телецкого озера. Рассказала про рыбалку, про котлеты из медвежатины, встречая заливистый смех Егора и понимание Нади. Оказалось, она тоже никогда не пробовала медвежье мясо, а тем более бобров, и не собиралась этого делать, если только не переедет жить в тайгу, а рядом не найдётся даже самой захудалой «Пятёрочки» с индейкой в фабричной упаковке.
У Влада впечатлений было море разливанное. Он показывал фотографии, хвастал, сильно жестикулировал, когда не хватало слов, вскакивал, подпрыгивал, переходил на крик, в общем, вёл себя, как Влад Веселов, вернувшийся из похода, немного более взбудораженный, но всё же Влад.
Зелёный охарактеризовал свои впечатления коротким: «Впечатляет. Малых привезу лет через семь». А Егор смеялся и повторял, что больше никогда не попрётся в такую даль, хотя «та инструкторша была очень даже ничего». Надо ли говорить, что балагур и любимец женщин при подъёме на Трёхглавую завёл интрижку, умудрившись нарушить все мыслимые и немыслимые законы туризма и санитарных норм.
— Там снег был, — смеясь, наигранно возмущалась Надя. — А он!
— Я согрел своим телом даму, — Егор постучал себя по груди, как Кинг-Конг.
— Намотаешь когда-нибудь что-нибудь себе на… — Ник показал пальцем на то место, которое «наматывает» при случайных половых связях.
— Не всем быть монахами как ты, Никушка.
— Какой же я монах, Гошенька, — Ник улыбнулся и покосился на Настю.
— Не монах, а презервативы в походы не берёшь, значит, не надеешься.
— Стесняюсь спросить, откуда ты про презервативы Ника знаешь? — прыснула хмельная Надя.
— Да эта, толстенькая, как
— Не пацан, — кивнул Ник. — Потому сомнительных и первых встречных девок обхожу стороной. — Он развёл руками.
— Стась, говорил я тебе, что Никушка у нас комсомолец, спортсмен и просто красавец, — Егор покатывался от смеха. — О, какой! Может, тебе за него замуж выйти, когда вырастешь большая?
Все громко и раскатисто смеялись над предложением Егора, Настя невольно покраснела, а ещё сильнее, поймав очередной взгляд Нади. Та поджала губы и перевела взгляд на невозмутимого Ника, нахмурилась, ещё раз посмотрела на Настю, а потом отвела глаза, будто решая что-то про себя.
Ник повёл гостей в спальни, показать ещё раз, что и где находится, выдать дополнительные полотенца, мыло, зубную пасту, кому чего не хватало после похода. Егор замешкался у камина, разглядывая облицовку.
— Егор, а чей это дом? — Настя всё-таки решила задать интересующий её вопрос.
«Дом приятеля приятеля» звучало неправдоподобно. Ник пользовался всем, будто это его личный дом, он всё в нём знал, спокойно открывал любые двери, брал вещи. Да и Сергей с Дьыламаш вели себя так, словно знали его не один год и именно он был их работодателем. Настя прекрасно понимала, врач не мог иметь подобную недвижимость. Даже если бы она каким-то чудом досталась ему, содержание такого дома стоит больших денег, что вряд ли возможно на зарплату врача. И всё же это было не столько подозрительно, сколько вызывало вопросы. Вопросы, которые Настя стеснялась задать Нику лично.
— Дом?.. Макса дом.
— Какого Макса?
— Э-э-э-э… Губернатора нашего племянник, знаешь губернатора Алтайского края?
— Нет.
— Вот это его племянник.
— Влад откуда его знает? Ник сказал, Влад его знает, а я не помню.
— Это! Ты меня путаешь! Макс в нашей седьмой школе учился, мы сильно не дружили, общались скорее, потом уехал. Мы скорифанились, когда я сюда переехал. Ник его оттуда же и знает, и Влад, а тебе откуда его помнить, если я Макса почти не помню в детстве.
— Понятно… А зачем такая таинственность?..
— Ну, ты даёшь! Ты что думаешь, это на бюджетную зарплату куплено?! Никто таких вещей вслух не говорит и не обсуждает, тем более с маленькими девочками. Слуги народа у нас кристально честные, дома, виллы, яхты — всё на жёнах, детях и племянниках оформлено. Ты голову себе не забивай, отдохнула, и отлично. Смотри мне, политика не женское дело, — он погрозил пальцем.
— Я и не забиваю, — девушка пожала плечами. — Интересно стало.
— Пойдём спать, невестушка, — Егор обнял Настю, а потом ткнул пальцами под рёбра, от чего она взвизгнула и засмеялась.