Поверить в чудо

Сарафанова Елена Львовна

–  Где-то с полгода назад. То есть я лет с 18-ти уже могла чувствовать человека, вы понимаете, о чем я, да? И лишь недавно произошел настоящий прорыв, когда меня начала наполнять такая несравненная сила, что, казалось, я могу абсолютно все на свете... разве что не летать.

– Понимаю, о чем ты, - улыбаясь, заметил Ефимович.
– Знаешь, Оля, нам нужно все это обстоятельно обсудить. И не мешкая начинать учить тебя, а то будешь годами тыкаться, как слепой котенок, туда, где все и так очевидно. Соображаешь, о чем я?

– О том,

что не нужно изобретать колесо, потому что его уже давным-давно изобрели.

–  Вот именно, - старик открыл дверцу роскошного "Ауди", подмигнул девушке и медленно выехал со стоянки.

А Ольга возвратилась на дежурство, пообещав себе обязательно рассказать матери о собственных достижениях, так как ее уже начала грызть совесть, что первыми об этом узнали посторонние. Так что после ужина, собравшись с духом, она начала:

– Мама, меня сегодня назвали целительницей, - а затем тихо добавила, - потому что так оно и есть. Извини, я не рассказала об этом раньше, всё никак не могла поверить и...

– Наконец-то, - Зоя, отставив в сторону чашку с чаем, улыбнулась дочери.
– Я уж и не надеялась, что ты признаешься.

– А ты знала..?

– Конечно, знала. А ты думала, глупая, я этого не увижу? Да я в первый же вечер поняла, что в тебе проявилась сила нашего рода, еще и такая мощная.

–  Значит, я сильная?
– с интересом стала расспрашивать Ольга.

– Очень сильная, поверь мне, потому что сильнее меня, бабушки и ее сестры вместе взятых.

– Но я ничего такого не чувствую!

– Потому что у тебя свой путь, Олечка. Оттого, вероятно, ты и тянулась к медицине, подсознательно чувствуя свое предназначение - лечить людей, ведь ты действительно целительница. Таких в нашем роду было лишь двое, то есть женщин, лечивших с помощью силы. Лучше расспроси бабушку, она лучше разбирается в этом.

–  Бабуля знает обо мне?

– Я ей рассказала, да и чего скрывать? Не представляешь, как она обрадовалась ...и предупредила меня не вмешиваться, пока ты сама не осознаешь собственную судьбу. Что же, - задумчиво добавила Зоя, - если принять во внимание конечный результат, можно сказать, все получилось согласно бабушкиным расчетам.

– А это плохо?

– Не знаю, просто мне хотелось для тебя другой жизни.

– Какой?

– Обычной, как у нормальных людей.

– Но это так скучно, мама.

– Зато от чудес вокруг тебя можно с ума сойти, - буркнула в ответ Зоя и, вдруг насторожившись, спросила.
– Кстати, а что это за мужик тебя частенько провожает? Я понимаю, ты молодая и красивая, чем,конечно, притягиваешь его, но что видишь в нем ты? Ведь он старый, по крайней мере, для тебя, да и внешность - так себе, ничего особенного, и одет посредственно. Ну, чего ты таращишься, Ольга? Отвечай, когда мать спрашивает!

Онемевшая от неожиданности девушка не сразу сориентировалась, что Зоя говорит о Васильевиче, а когда поняла, громко расхохоталась.

– Ольга!
– Зоя начала вставать

из-за стола.
– Я понимаю, когда ты меняешь парней по пять штук в месяц, но сейчас?.. И прекрати, наконец, ржать! Лучше скажи, кто это!

– Это - Василий Васильевич, мой шеф, - сказала, отсмеявшись, Ольга.
– Он относится ко мне, как к дочери, потому что его собственная живет за границей, вот он и возится со мной. А наши "провожания" - это обычное стечение обстоятельств, потому что, если ты помнишь, автобусная остановка расположена как раз у нашего дома, вот и выглядит, будто Васильевич меня провожает.

– Значит, между вами ничего нет?
– заулыбалась Зоя.

– Конечно, ничего. Ого, а что это за блеск сразу появился в твоих глазах? Что, уже собралась на охоту?

– Никуда я не собралась, не выдумывай, - Зоя невольно взглянула на себя в зеркало и, привычным движением коснувшись кокетливой челки, промурлыкала.
–  И он холостяк, я это сразу почувствовала.

– Он вдовец, мама. А теперь слушай внимательно, - Ольга перешла на серьезный тон, - Васильевич мне - как отец. И я не позволю тебе эту дружбу поломать.

–  Чего?
– возмутилась Зоя.

– Я о том, что ты заморочишь ему голову, и быстро бросишь, как и всех других мужчин до него. Ведь ты всегда их бросаешь. И это, без сомнения, сразу отразится на наших с ним отношениях. А я этого не хочу, потому что Василий Васильевич стал мне как родной. Так что руки прочь, поняла?

– Нет, не поняла. И вообще, что это за тон? Ты как разговариваешь с матерью?

–  В данном случае, как заслуживаешь, уж я-то знаю, на что ты способна. Достаточно, что вы у меня отобрали отца... и потому Васильевича я трогать не дам.

– Что за чушь! Кто у тебя отобрал отца?

– Ты, мама, ты и бабушка. За прошедшие годы, сколько я у вас об отце расспрашивала, но толком ничего и не узнала. Предполагаю, бедняга просто не ужился с двумя ведьмами в одном доме, вот и сбежал куда подальше. Ну, а дорогу назад ему бабушка заговорила, она в этом мастер. А ты...

– Что я?

– Использовала папу, словно банк спермы, и выбросила за ненадобностью...

Закончить Ольга не успела, потому что мать дала ей такую оплеуху, что у девушки зубы щелкнули, и через мгновение на ее белоснежной коже начали проступать багровые следы от удара.

– Никогда, слышишь, никогда не смей так говорить, - прохрипела Зоя.
– Я любила твоего отца, любила по-настоящему...

– Ага, так любила, что погубила, - заплакала девушка.
– Ну, и где он? Где мой папа? Почему за все эти годы я его ни разу не видела? Молчишь?
– И она вихрем бросилась к двери, крикнув на прощание, - твои пощечины мне рот не закроют!

* * *

Дверь хлопнула. А Зоя, уставившись мертвым взглядом на свои поникшие руки, с ужасом подумала, что всё ещё расплачивается за каприз избалованной молодой ведьмы, какой была в двадцать лет.