Поверженный
Шрифт:
Нас поразило такое превращение Мустафа-абзыя, и на радостях мы его обняли.
Покинув дом, где так много пережили волнений, мы направились к постоялым дворам бухарских купцов. Там стояла телега, а около нее толстопузый купец с большими, туго набитыми чемоданами поджидал нас.
Лошади и телега принадлежали купцу, но возницы у него не было. Пришлось мне стать кучером, а Мукаму Махсуму предназначена была роль слуги купца… Вот так мы и тронулись, тепло попрощавшись с Мус-тафа-абзыем. Дороги мы не знали, расспрашивали встречных. Наконец выехали на большую дорогу, ведущую в сторону казахской степи. Купец не знал, кто
До самого вечера нас останавливали на многих постах и спрашивали пропуска. Все проходило гладко. И вдруг мы наткнулись на шалаш, где сидели четыре солдата.
«Куда прете? — грубо спросил один из них. — Кто вас пустил перейти границу к красным!»
«Мы едем не к ним, а в Бухару. Мы купцы, вот наши бумаги, пропуска…»
«Ты покажи эти пропуска своей бабушке! Ну-ка слезайте с телеги!»
Пришлось подчиниться. Они завели нас в шалаш и закрыли плетенную из прутьев дверь. Сами в шалаш не вошли, а стали совещаться. Говорили они тихо, но я все слышал. И волосы мои встали дыбом.
Один из них предложил, никого не дожидаясь, заколоть нас штыками, чтобы без выстрелов, втихомолку… А вещи наши поделить между собой. Другой возразил, сказав, что может нагрянуть десятник и им попадет. И еще как! Лучше его подождать.
Я думаю, что солдаты эти были из дозоров белой армии. Их жизнь всегда висит на волоске, потому они так грубы, злы и алчны.
Я видел смерть перед глазами, но спутникам своим ничего не говорил.
Бухарский купец весь трясся от страха. Мукам Махсум был растерян и вопросительно поглядывал на меня.
Солдаты еще не закончили спорить, как раздались ружейные выстрелы и крики… В щель я увидел, как все четыре наших стражника схватили свои ружья и побежали в сторону степи, откуда доносились крики.
«Давайте выйдем и убежим», — предложил я.
«Вы с ума сошли! — воскликнул купец. — Они нас поймают и убьют».
«И так нас не помилуют, лучше попытать счастья. Лошади у нас сильные. Мне кажется, где-то поблизости должны быть красные».
«Может быть, и так, но знаете…» — замямлил Мукам.
«Ах, до чего вы нерешительны, брат Мукам! Пока мы будем препираться, упустим время. Идем!»
Купец сопротивлялся, но мы вдвоем схватили его и посадили в телегу. Я хлестнул коней плетью, и мы поскакали в степь. Так через полчаса бешеной гонки мы попали к красноармейцам. Нас арестовали и повели к командиру. К счастью, здесь оказался Ахмад-джан Махсум. Он объяснил командиру, кто мы такие, и мы присоединились к отряду…
— Как вы потом вернулись в Бухару? — спросил Карим.
— Не в Бухару, а в Ташкент… О, это был трудный путь! Но все же добрались… Файзулла Ходжаев был освобожден с помощью друзей. Это целая история… Только в конце года он попал в Москву.
— А чем он занимался там?
— Писал новую программу партии младобухарцев… В середине тысяча девятьсот девятнадцатого года он приехал в Ташкент.
— Большое спасибо за интересный, волнующий рассказ.
Поезд подъезжал к Карши. Карим и Насим-джан собрали свои вещи.
Председатель ЧК Бухары Аминов с двумя помощниками проводил уходивший из Кагана воинский эшелон, которым командовал Карим. Затем вернулся в Бухару и прошел в свой
— Входите, пожалуйста! — пригласил он их. — Итак, продолжим наш разговор. Речь у нас шла об Энвер-паше. Все мы хорошо понимаем задачи и цели этого оголтелого авантюриста. Он таскался по всей Европе под защитой и на деньги капиталистических стран. Все знают, что он хорошо разбирается в военных науках, владеет искусством шантажа и подстрекательства. Другого такого не найти для организации контрреволюционного брожения в Бухаре. Он приходится зятем османскому халифу, турок по национальности. Чего же лучше? Его послали в Баку, то ли делегатом на съезд мусульман Востока, то ли в качестве гостя, но слова Энвер там не получил. Зато в Баку с Энвером встретились представители Бухары и от имени правительства пригласили в гости. И вот двадцать первого октября, проехав через Каспийское море, через города Красно-водск, Ашхабад, Мары, Байрам-Али, Чарджоу, Энвер прибыл в Каган и в Бухару. Ни в одном из названных городов он не останавливался, а приехал прямо в Бухару. Его здесь ждали и весьма хорошо встретили. Энвер выразил сожаление, что среди встречавших он не увидел Усман-ходжу, председателя Бухарской республики.
— А действительно, почему он отбыл на это время из Бухары? — спросил один из начальников отдела.
— Дело в том, что Усманходжа, стремясь установить в Восточной Бухаре мир с басмачами, чуть было не перешел на их сторону. В Центральном Комитете партии и Совете назиров был поставлен вопрос, не поехать ли ему туда самому и исправить допущенные ошибки. Решение было принято положительное. Зная о приезде Энвера, оставили это решение в силе. Усманходжа взял с собой для этой операции семьсот бойцов, семь пушек, начальника милиции Бухарской республики Данияр-бека. Как бы они там не затеяли какую-нибудь провокацию…
— Чего еще не хватает Усманходже? — недоуменно спросил кто-то.
— Ему русских не хочется видеть, — ответил Федоров.
— Так или иначе, надо предостеречь Байсун и Душанбе… Пусть следят за ним и его делами! — внушительно сказал председатель. — Я говорю об Энвере… Вместе с ним прибыли два турецких главаря: известный шпион и интриган Сами-паша и второй — Муиддин-бек. Тоже негодяй. По ним давно виселица скучает!
Срок их пребывания в гостях в их паспортах указан. Официально они гости Назирата иностранных дел, но в действительности у них другой хозяин… Мы еще не получили никаких сведений от Файзуллы Ходжаева. Сегодня отбыл Насим-джан и завтра должен с ним повидаться, узнать, что тот думает об этих делах, и сообщить его мнение нам. Какая же у нас задача? Мы должны следить за каждым шагом этих непрошеных гостей. Предусмотреть все их происки, чтобы пресечь провокации.
— А почему бы нам сразу их не схватить и не обезопасить? — спросил молодой чекист, начальник отдела.
— У нас еще нет в руках достаточных оснований для ареста. Энвер и остальные прибыли из-за границы как гости, а согласно международным законам, иностранцев нельзя арестовывать только по подозрению.
— Но ведь у Энвера нет хозяина.
— Стоит только арестовать его, как со всех сторон объявятся его хозяева… Ну что ж, товарищи, мобилизуйте своих работников. Пусть бдительно и осторожно следят за гостями, и не только за гостями. И никто не должен заметить эту слежку.