Повеса
Шрифт:
Элис в нерешительности остановилась на пороге, любуясь энергичным лицом Дэвенпорта, таким выразительным в свете свечей. Она уже собралась уйти, но Дэвенпорт, вдруг подняв глаза от книги, увидел ее.
— Входите и присоединяйтесь ко мне, — пригласил он, лениво улыбнувшись.
— Вы уверены, что я вам не помешаю? — спросила Элис, невольно отступив назад, несмотря на то что ей очень хотелось принять приглашение Реджи. — Я не думала, что в доме кто-то еще не спит.
— Разумеется, вы мне нисколько не помешаете. Ночью бывает приятно с кем-нибудь поговорить. — Реджи приподнял бокал, словно провозглашая тост, отпил глоток и кивнул на стоящий неподалеку графин:
— Хотите
Обычно Дэвенпорт одевался безукоризненно, но Элис уже заметила, что, выпив, он выглядел каким-то всклокоченным. И сейчас, судя по его виду, Реджи явно был «на взводе», скорее всего принялся пить сразу же после того, как она и дети разошлись по своим комнатам и улеглись спать. Но речь его была вполне связной, язык не заплетался, так что и не скажешь, что он по-настоящему пьян.
Наливая себе из графина бренди, Элис скользнула взглядом по книге, лежащей на коленях у Реджи. Книга была на греческом языке. Это не должно было ее удивить, но она все же удивилась. Дэвенпорт излучал такую силу и мощь, что, находясь рядом с ним, легко было забыть о том, насколько он умен и образован. Для Элис, которая работала на него и уже достаточно хорошо его знала, это была непростительная ошибка.
Удобно устроившись в кресле напротив Реджи, Элис отхлебнула из своего бокала. Смутное беспокойство, не дававшее ей заснуть, исчезло. Покой и умиротворение поселились в ее душе. Она призналась:
— Вы были правы, когда сказали, что ночью приятно бывает с кем-то поговорить. По ночам острее чувствуешь одиночество.
— Со мной это тоже иногда случается. И даже не иногда, а очень часто. — Голос Дэвенпорта упал почти до шепота. — А точнее — всегда.
Светлые глаза Дэвенпорта встретились с глазами Элис, и на этот раз в них не было того бесстрастного выражения, которое обычно, словно броня, скрывало его истинные чувства. На миг Элис показалось, что она различила какую-то поразительную уязвимость. Или ей это только почудилось? Зато она вдруг с особенной ясностью осознала, что уже очень поздно и что они в библиотеке одни, совсем одни.
— Отчего вы не спите в такое позднее время, Элли? — как-то по-особенному мягко спросил Дэвенпорт. — Неужели усталости после трудового дня и чистой совести не достаточно, чтобы обеспечить человеку крепкий, здоровый сон?
— Кто может похвастаться тем, что у него в самом деле чистая совесть? — ответила вопросом на вопрос Элис.
— Уж во всяком случае, не я. — Дэвенпорт залпом допил бренди и, потянувшись к графину, налил себе еще. — Без ложной скромности могу сказать, что в своей жизни я грешил гораздо больше, чем вы.
— Если хотя бы половина того, что о вас говорят, правда, — заметила Элис с улыбкой, — то вы, по всей видимости, правы.
— Мне кажется, что истине соответствует как раз примерно половина из тех историй, что обо мне рассказывают. Вопрос только в том… — Реджи помедлил, усмехаясь, — о какой именно половине идет речь.
— А если я спрошу вас, что правда, а что нет, вы мне ответите? — поинтересовалась Элис, склонив голову набок, так, что тяжелая коса упала ей на плечо.
— Скорее всего да. Я обычно отвечаю на прямо поставленные вопросы. Проблема в том, что большинство людей их не задают — либо по той причине, что слишком хорошо воспитаны, либо из-за того, что боятся ответов. — Реджи заметно повеселел. — А интересно было бы узнать, действительно ли вас так трудно шокировать, как вы утверждаете.
То ли под воздействием бренди, то ли по причине любопытства, которое вызывал у нее Дэвенпорт, Элис легкомысленно решила поймать Реджи на слове и проверить, захочет ли он быть откровенным.
— Вы в самом деле как-то раз, соблазнив женщину и сделав ее любовницей, убили на дуэли ее мужа и в конце концов бросили несчастную, несмотря на то что она от вас забеременела?
Воцарилось долгое молчание. Элис решила уже было, что Дэвенпорт не станет ей отвечать, но ошиблась.
— Неплохое начало, — заговорил он наконец. — Это как раз тот случай, когда история достоверна лишь наполовину.
— И какая же ее половина соответствует истине?
— Леди, о которой идет речь, действительно нуждалась в моей защите и покровительстве, я действительно убил ее мужа на дуэли, и мы в самом деле не стали мужем и женой, — отчеканил Реджи.
Элис, по спине которой от его ответа побежали мурашки, поразилась, как он может говорить об этом так спокойно.
— А где же тогда вторая половина истории, та, что расходится с действительностью?
Реджи, откинувшись на спинку кресла, внимательно посмотрел на Элис из-под полуприкрытых век.
— Она состоит в том, что та женщина не была моей любовницей и я ее не бросал.
Почувствовав неизъяснимое облегчение, Элис поудобнее устроилась в кресле.
— Что ж, это в самом деле интересно, — заметила она. — Могу я услышать все от начала до конца?
Ей показалось, что после этих слов Дэвенпорт слегка расслабился. Может, он боялся, что Элис ему не поверит?
— Сара была сестрой Тео, моего школьного друга, — принялся рассказывать Реджи. — Поскольку мы с моим опекуном испытывали глубокую взаимную неприязнь, я почти все школьные каникулы проводил в семье Тео. С этими людьми связаны самые светлые воспоминания моей юности. Сестра Тео была в то время еще совсем маленькой девочкой и повсюду ходила за нами, как хвостик.
Реджи, глядя куда-то вдаль отсутствующим взглядом, отпил глоток бренди и заговорил снова:
— Потом наша совместная учеба закончилась. Когда-то мы мечтали вместе пойти служить в армию, но… этого не произошло. Мы с Тео продолжали переписываться, но связь с остальными членами его семьи я не поддерживал. Вскоре сестра Тео вышла замуж, а отец и мать умерли. И вот однажды Сара появилась на пороге моего дома, окровавленная и избитая, — продолжал Реджи с холодным бешенством в голосе. — Ее муж оказался злобным ублюдком. Всякий раз, когда на него накатывал очередной приступ ревности — а это случалось часто, — он набрасывался на нее с кулаками. Когда Сара забеременела, он почему-то решил, что она ему изменяла, и едва не убил. Ее брат в это время сражался на Пиренейском полуострове и, естественно, ничего не знал. Но когда-то, задолго до всей этой истории, он сказал сестре, чтобы она, если потребуется помощь, обратилась ко мне. — Реджи передернул мощными плечами, обтянутыми белой рубашкой, и подытожил:
— Раз у моего друга не было возможности защитить сестру, это сделал я.
Элис невольно поразилась, насколько версия Дэвенпорта отличалась от того, что рассказывал Джуниус Харпер.
— И вы убили ее мужа? — выдохнула она.
— Совершенно верно. — Губы Реджи искривились в усмешке. — Если бы ее муж хоть раз проделал что-либо подобное с любой другой женщиной, его бы судили и заключили в тюрьму. Но, поскольку Сара приходилась ему женой, он избивал ее, так сказать, на законных основаниях. Неприятности могли грозить ему только в том случае, если бы он ее убил. Развестись с ним Сара не могла — физическое насилие со стороны мужа не является достаточным основанием для того, чтобы женщина могла потребовать расторжения брака.