Повесть и рассказы. Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
– Алекс, вы не спите? – Док приподнял голову, щурясь на меня близорукими глазами.
После почти часовых восторгов, радостных воплей и танца аборигена вокруг костра по поводу очередного научного открытия он снова превратился в степенного декана кафедры биологии.
– Нет.
– Видите во-он ту звезду. – Длинная рука вытянулась в сторону висящего на горизонте голубоватого шара, намного превышающего размером другие звезды.
– Вы про звезду Мир? По ней, как и по Полярной, очень хорошо ориентироваться. Она никогда не смещается. Указывает четко на
Тихий и грустный смешок Дока.
– Мир? Звезда? До чего же мы упали. – Он с вздохом лег на свою постель. – Все, все постепенно теряется, все забывается. Скоро даже те крохи знания, которые мы имеем, уничтожат песок, радиация и варварство прямоходящих приматов. Еще лет двести – и мы забудем свою историю, и племена дикарей будут называть Ядерную бомбу богиней смерти, а автомобиль колесницей богов. Грустно.
Он помолчал, думая о чем-то своем. Я не сбивал его с мыслей, просто лежал и смотрел на голубой шар звезды Мир.
– Вы не совсем правы. Это "МИР-2", самая большая космическая станция в истории человечества, находящаяся на стационарной орбите. – Он поднял руку, чертя в ночном небе невидимые мне узоры. – Никакая не звезда. Просто последняя попытка людей договориться о мире, сделав что-то сообща. Двадцать пять километров металла, керамики и пластмассы. Тысячи человек экипажа, десятки посадочных шлюзов, ядерный реактор, только что разработанная система искусственной гравитации. Из этого так ничего и не вышло. Я читал книги. Война вспыхнула с новой внезапной силой и о "Мире" как-то забыли. Кому было вспоминать об экипаже в консервной банке, когда на планете разгорелся такой пожар? Теперь до окончания веков она будет сиять на небосводе, а наши потомки будут называть ее звездой Мир, или придумают еще какое-нибудь название. Грустно. Все теряется, все забывается.
Варвары жгут даже книги, а их осталось так мало.
– Человечество не все дерьмо и звери. Встречаются и порядочные люди.
– Да, но их так мало, намного меньшего того дерьма, которое готово вспороть живот собственному брату за глоток воды.
– Вы так не любите человечество?
– А за что нас любить? Превратили цветущую планету в пустыню. И зачем? Чего им в жизни не хватало?
Я молчал. На этот вопрос просто не было ответа. Власть, деньги, престиж. Да мало ли что! Мы всегда отличались повышенной агрессивностью к ближнему своему.
– Алекс… – Док помедлил, но, поколебавшись, спросил. – Если не секрет, куда вы идете?
– В рай. – Мне нечего было скрывать.
Он удивленно приподнял голову.
– Рай? Это какое-то место или просто поставленная цель?
– И то и другое, наверное. – Я едва пожал плечами. – Прекрасная легенда, рассказанная мне одним умирающим стариком о крае зеленой травы, чистой воды, свежего воздуха.
– Но такие легенды есть у каждого народа. Кто видел этот рай, кроме умирающего старика?
– Я видел.
Мне пришлось рассказать Доку о своем приключении во время Бури и о зеленой полоске суши, которую я видел на мониторе компьютера. Док долго молчал, видно анализировал все за и против,
– Алекс, вы не против, если я пойду с вами? Вместе не так одиноко, а я заодно еще понаблюдаю за вашей питомицей. А может и действительно найду свой рай. Тем более, – волнуясь, продолжил он, – я хорошо знаю те места. Даже был у Великого Разлома и моста на ту сторону.
– А почему же не пошли дальше?
– Ходят легенды, что оттуда еще никто не возвращался.
– Хорошо, идемте вместе.
– Ну и чудесно, – разом повеселел Док. – А теперь давайте спать.
– Док?
– Да?
– А что с ними случилось?
– С кем?
– Ну, с теми, кто остался на "Мире"?
– А. Это довольно грустная история. Они все погибли. Реактор будет еще долго работать. На станции будет свет, все так же компьютер будет корректировать ее работу, но воздух и еда… Корабли перестали подходить к ней. А тех, которые были в это время пристыкованы, на всех не хватило. Голодная смерть или смерть от удушья. Какая разница? Они еще долго смотрели в иллюминаторы, сходя с ума и взывая к Земле о помощи, а потом к звездам о смерти. Но звезды плакать не умеют.
Холодный синий шар сиял на горизонте, постепенно тускнея у меня в глазах. Сквозь сон еще я услышал, как сказал Док:
– Спите, берите пример с кошки.
* * *
Целый месяц мы шли по пустошам. Док оказался интересным собеседником, знающим множество занимательных историй и фактов. Он многому меня научил за наше короткое путешествие. Иногда очень интересно было наблюдать, как он переругивается со Сциллой, или, бормоча под нос, на ходу делает записи в своей тетради в кожаном переплете. Время нашего путешествия, проходившего в постоянных беседах, спорах и занятиях, протекло как песок сквозь пальцы. И вот поздним вечером мы дошли.
– Видите ту гряду? – Док кивнул на выросшую перед нами невысокую холмистую преграду. – Сразу за ней Разлом и мост в ваш рай.
– Мы дошли, Док. Наконец-то!
– Идемте, вон колодец, надо набрать воды.
Мы подошли к колодцу, расположенному на ровной пыльной площадке. Прямо рядом с ним начинались пологий склон холма и тропинка, ведущая к мосту. Левее находились груды булыжников, некоторые величиной с дом. Казалось, что гигантский мутант решил поиграть в кубики.
За веревку Док вытащил из колодца полведра мутной воды.
– Люди! Много! – Сцилла желтыми глазами глядела на гору камней.
Как расслабляет спокойная жизнь! Инстинкты сработали, только когда пуля пробила ведро, и грязная вода веселой струйкой потекла из проделанного отверстия. Я прыгнул на все еще изумленно смотрящего на утекающую воду Дока, сбил того с ног, и пуля со стуком ударилось в то место, где он только что стоял. Обстановку я оценил мгновенно. Слишком открытая местность, мы как гекко в тире.
– Бежим! – Крикнул я, резко дергая Дока за рукав, и устремился за бегущей по тропинке на холм Сциллой.