Повесть о генерале Данне, дочери Маары, Гриоте и снежном псе
Шрифт:
В этом месте Гриот заметил:
— Тогда они должны поторопиться. Центр не будет стоять здесь вечно.
Данн пояснил Шабису:
— Гриот хочет, чтобы мы завоевали Тундру.
Шабис ответил коротко:
— В таком случае не теряйте времени, а то вас опередит Кайра.
— У нас есть одно преимущество, которым не обладает Кайра, — сказал Гриот.
— Да, — кивнул Шабис, — я знаю. Все об этом знают. У вас есть Данн. У вас есть необыкновенный и всемогущий генерал Данн. Кайре тоже это известно. Так что тебе нужно быть
— Я буду пробовать все, что ест генерал Данн, — снова вызвался Али.
Становилось поздно. Гриот задумался над тем, где будут спать их гости.
Он предложил, хотя далось ему это с трудом и голос выдавал его чувства:
— Я уступлю свою комнату Тамар и Шабису…
Услышав это, Шабис сразу прервал его:
— Только не мне. Я уйду еще до рассвета.
Данн сразу же подхватил:
— Да, так будет безопаснее.
— Кайра выслала за мной наемных убийц. Она из породы людей, которые убивают тех, кем не могут владеть. Уже давно Кайра мечтает заполучить меня, и я почувствую себя спокойнее, только когда окажусь вдали от нее. Я и так задержался, вопреки ее ожиданиям. Вот такие дела. Не уложить ли нам Тамар в кровать?
С этими словами он поднял дочь на руки и вышел вместе с Гриотом и Данном в комнату Гриота. Али и Рафф двинулись следом.
Шабис уложил Тамар на низкую кровать и спросил у Данна:
— Кажется, это та самая комната, в которой раньше останавливалась Маара?
— Да, — кивнул Данн, — она самая.
Гриот и не предполагал, что это была комната Маары, и только сейчас он понял все нюансы, звучавшие в тоне и словах Данна.
— Я уйду до того, как Тамар проснется, — решил Шабис.
— Нет, — возразил Гриот.
И одновременно с ним Али тоже сказал:
— Нет.
— Лучше будет, если ты разбудишь ее и сам скажешь, что уходишь. — Гриот удивился, насколько эмоционально он это произнес. — Разве ты не понимаешь, что девочка почувствует, когда проснется и узнает, что тебя нет… что папа потихоньку ушел… Она никогда не забудет этого.
Хотя сам он как-то сумел забыть то, что сейчас наполняло его слова непривычными чувствами. Когда-то, очень давно, Гриот, еще совсем ребенок, тоже проснулся и обнаружил, что… кого-то нет. И он никогда не узнает…
— Гриот прав, — поддержал его Данн и положил руку ему на плечо. Такое случалось редко — открытое одобрение Данна, и глаза Гриота наполнились слезами. Генерал добавил: — Гриот разбирается в таких вещах.
Шабис кивнул и снова поднял Тамар на руки. Она просыпалась с трудом, терла глазенки и зевала. Шабис ласково проговорил дочке на ухо:
— Тамар, я ухожу. Мне прямо сейчас нужно уйти.
Девочка выскользнула из рук отца и встала на кровати, уже одинокая, уже брошенная им.
— Как уходишь? Куда? Нет, нет, нет! — зарыдала она.
— Тамар, мне нужно идти, а тебя я взять с собой
— Когда ты вернешься?
Теперь слезы бежали и по лицу Шабиса.
— Не знаю, Тамар.
— Ты бросаешь меня! Ты уходишь!
— Все будет хорошо. Мы оба останемся живы, Тамар. Но если я прямо сейчас не уйду, то меня могут убить. А если ты пойдешь со мной… нет, Тамар, нет, прости.
Девочка всхлипывала, стоя на постели, так и не сумев еще до конца проснуться. Рафф прыгнул к ней на кровать и положил свою огромную голову малышке на плечо. Тамар не удержалась на ногах и упала. Она затихла, засунув большой палец в рот, молча глядя на Шабиса. Рафф прилег рядом с ней, как раньше ложился с Данном.
Али сказал с чувством:
— Нельзя так поступать с животным. Для Раффа все это слишком тяжело. — Он умоляюще смотрел на Данна.
— А что я могу поделать? — сказал тот.
— Рафф любит тебя! — чуть ли не закричал Али. Все посмотрели на него удивленно: ведь он всегда был так спокоен и мудр, всегда готов прийти на помощь.
«Любовь… — думал Гриот. — Люблю ли я девушку, с которой встречаюсь? Ну, допустим, сегодня днем я был рад видеть ее, очень даже рад. А что, если я больше никогда ее не увижу?»
Данн отвернулся от Али: он тоже страдал.
Глаза Раффа не отрывались от лица хозяина. Тогда Данн сел на постель, положив руку на голову снежного пса.
Шабис сказал:
— Мне нужно взять с собой еды.
— Я принесу, — вызвался Али. Он хотел уйти из комнаты, уйти прочь от болезненных переживаний.
Шабис опустился на колени перед дочерью:
— Только ты, пожалуйста, не думай, будто я не беру тебя с собой, потому что не хочу этого.
— Но ты же все равно уходишь без меня, — тоненьким голоском сказала Тамар.
Она обхватила Раффа двумя руками за шею и всхлипывала.
— Послушай меня, доченька, — произнес Шабис. — Знаешь, что я частенько думаю? Что мне очень повезло столько лет быть рядом с вами — с тобой и, еще раньше, с твоей матерью. Наверное, я просил слишком многого, когда хотел, чтобы это продлилось.
— Просил? — повторила Тамар недоуменно. — А кого ты просил?
— Это просто выражение такое, — объяснил ей Данн. — Я тоже думаю, как Шабис. Мне повезло родиться братом Маары, долгие годы провести вместе с ней. Да, это было, и я должен быть благодарен, очень благодарен…
Его голос прервался, и двое мужчин, Данн и Шабис, оба в слезах, смотрели друг на друга, не в силах произнести ни слова.
— Благодарен кому? — опять спросила Тамар. — Я хочу знать. Почему вы мне не говорите?
Рафф лизал ее в щеку. Веки малышки отяжелели. Она медленно закрыла глаза. Даже во сне девочка продолжала всхлипывать.
— Это невыносимо, — проговорил Данн. — Просто невыносимо.
— Да, — сказал Шабис, поднимаясь на ноги.
В комнату вернулся Али с коричневым мешком, полным провизии.