Шрифт:
2015
Владимир Перемолотов
Повесть о Монахе и Безбожнике
Южная окраина Империи.
Город Гэйль.
О том, что в Дурбанском лесу появилась нечистая сила, жители Гэйля узнали не то чтоб с радостью (кого может обрадовать появление нечистой силы у себя под боком?), а с каким-то облегчением. Утвердившись в этой мысли, они благополучно списали на неё все недавние неприятности: поражение градосмотрителя Гэйля, эркмасса Гьёрга Гэйльского на турнире в Имперском городе
Сведения о происках врага рода человеческого сначала были отрывочны и туманны. Город питался ими, рождая в себе слухи, все более и более невероятные. Фермеры Внешнего пояса обороны и ловчие, вышедшие и из леса, рассказывали в кабаках и на торжищах странные вещи. Не безнаказанно, конечно. Монастырская стража хватала их, Братья по Вере допрашивали их с пристрастием, выбирая из шелухи слухов зерна здравого смысла, однако помогало это мало. Слухи ширились.
Город продолжал беспокоиться. Говорили, что де лес полон нечистой силы, которая в сроки, известные верным людям, захватит город для проведения шабаша. Не зная чего же ждать, к чему готовиться, горожане на всякий случай ставили новые запоры, навешивали решетки, укрепляли ставни.
Горожане старались работать тайно, в разговорах посмеиваясь над слухами, однако, когда десять дней спустя, в зверинец эркмасса не поступила очередная партия драконов-шельхов, для дрессировки и продажи, да вдобавок этому не прибыли регулярный Императорский гонец, стало ясно, что слухи имеют под собой реальную почву.
Город, живший торговлей драконами, забеспокоился.
Когда все, в том числе и эркмасс Гьёрг Гэйльский и глава местной общины Братьев по Вере Старший Брат Атари, убедились в реальности постигшего их несчастья, они предприняли самые решительные меры. Первый делом эркмасс, ни во что, кроме военной силы не веривший, двинул в лес войска.
Экспедицию ждал бесславный конец - едва войдя в лес, тарквинские наемники - краса и гордость гвардии эркмасса, в ужасе разбежались.
Что любопытно и таинственно, позже, собравшись у городских ворот, никто из них так и не смог вспомнить, что же послужило причиной позорного бегства. Все, как один, говорили об ужасе, овладевшим ими, но что стало его причиной - не мог вспомнить никто.
Еще дважды эркмасс предпринимал попытки проникнуть в лес, но обе они окончились одинаково неудачно. Такая же участь постигла и комиссию Братьев по Вере.
Старший Брат Атари, лично наблюдавший за процессией, услышал, как умолкло хвалебное песнопение и комиссия, святотатственно побросав все шесть фигур божественного воплощения, пустились наутек, словно за ними гнался сам Дьявол Пега.
Не оставив попыток пробраться в лес Старший Брат и эркмасс направили туда лазутчиков.
Брат Фоока и лучник Оранжевой роты Сиркап-Хе беспрепятственно вошли в лес через Портняжный проход, что в трех поприщах от Большой дороги, однако вскоре вернулись, не помня себя от ужаса. Сиркап-Хе плевался пеной, и, что уж оказалось совсем удивительно для лучника Оранжевой роты, пел и плясал охранительные пляски. Обоих пришлось связать.
Отпоенные крепким монастырским вином оба утверждали, что дорогу им преградил сам Дьявол. Все другие лазутчики сообщали одно и то же - Дьявол оказался везде. Он преграждал дорогу любому, рискнувшему углубиться
Убедившись в тщетности своих попыток, Старший Брат Атари отправил послание в Центральную Комиссию братства, и стал ждать.
Имперский город Эмиргергер.
Зал Государственного Совета.
Впереди Верлена бежала волна, и Император Мовсий чуть приподнял ноги, чтоб не обрызгало. За дни, что прошли с тех пор, как удалось выгнать из дворца колдунов-невидимок, к воде на полу не то чтоб привыкли, а как-то притерпелись. Свыклись с сырым воздухом, с мокрыми ногами и хлюпаньем, и очень быстро - двух дней не прошло - в моду вошло пропитывать сапоги ароматным салом. Помогало это мало, зато воздух в Зале Государственного Совета теперь удивлял сочетанием сырости болота с ароматами летней полянки.
Иркон за щеголями не гнался и терпел сырость в ногах безо всякого запаха.
– Скоро от такой сырости лягушки заведутся, - пробормотал Хранитель Печати. Не смотря на ругань и предостережения монаха, благо его и не оказалось рядом, он нахально шлепал ногой по воде пуская круги. Они разбегались по комнате, сталкиваясь с ножками стола и лавок, переплетаясь причудливой вязью.
– Будем жить как в болоте. Может, еще и сами заквакаем...
Верлен, которому вода тоже надоела, все же проворчал:
– Гляди, как бы колдуны опять не завелись от сухости. Вот тогда точно заквакаешь.
Мовсий вздохнул.
Последние дни он чувствовал, что в нем независимой жизнью живут два человека. Нет, колдовством тут и не пахло. Он сам и стал этими двумя. Теперь все, что происходило вокруг, он оценивал с двух сторон. Первый внутренний голос, успокоенный почти десятидневной передышкой, надеялся, что все худшее уже позади, зато второй не менее уверенно предрекал новые испытания.
Как и Старший Брат Черет, второй человек в нем не верил в то, что колдуны ушли насовсем. Прав оказался монах, когда говорил, что ихнее обыкновение - "Уходить и возвращаться"... Могли и вернуться... Пока, правда, все оставалось спокойным. Никто не слышал ни их шепота, ни голосов приведенных ими чудовищ, никто ничего не видел, хотя это-то как раз и не удивляло. Их никто никогда не видел, разве что Эвин, когда украл у заговорщиков плащ-невидимку.
Казалось, что колдуны пропали так прочно, словно навсегда ушли из жизни Империи. Император вздохнул еще раз. "Только ушли ли?"
Из-за этого состояния раздвоенности волей-неволей приходилось прислушиваться к тому, что говорил брат Черет. Все-таки именно ему, а не кому другому, пришло в голову залить пол водой, чтоб выследить колдунов-невидимок. Именно ему, и никому другому пришло в голову после этого два дня плясать вокруг дворца охранительные пляски, вроде бы окончательно извергнувших колдунов из столицы...
Это конечно все так, только что вспоминать о прошлом-то, хоть и недалеком? Указал путь к спасению - спасибо тебе, а оставшуюся жизнь не порть. Надо же выдумать такое - ходить по воде, до тех пор, пока Карха знак не подаст? Сам-то в воде не сидит. Бродит где-то по сухому...
Вода плескалась у самых ног, и эхо плеска отлетало от стен.
– Где сам-то монах?
– спросил Мовсий.
– Давно его что-то не слышно...
Иркон потянулся к кувшину, налил, выпил, крякнул от удовольствия, ощутив, как огненный комок прокатился вниз, в желудок и оттуда теплом растекся по ногам.