Повесть о Предславе
Шрифт:
Страха Володарь не испытывал, не боялся он ничего и никого. Но было как-то не по себе торчать здесь, посреди ярко освещённой хоросами[128] палаты, и ощущать вокруг себя всеобщую, едва скрываемую ненависть.
– Князь! Король Болеслав шлёт тебе дары, ищет мира. Он говорит, что все славяне должны жить промеж собой в дружбе и согласии. Хватит бессмысленных усобиц, хватит драк-кровопролитий. Да воцарится на землях наших крепкий мир! – бросал Володарь в лицо князю пышные торжественные фразы.
Владимир, в розовой хламиде византийской работы и в зубчатом золотом венце на голове, сидел на стольце с непроницаемым лицом.
Володарь решил, что пора приступить к главному.
– Король Болеслав просит руки твоей дочери Предславы. Красота юной княжны да будет отныне залогом мира и процветания! – выпалил он, чувствуя, что надетая под кафтан нижняя рубаха взмокла на спине от пота.
В палате воцарилось молчание. Владимир перестал оглаживать руками подлокотники. Бояре затихли, ожидая решения.
– Вот что, погань! – словно бы откуда-то сверху раздался, раскатился по палате вешним громом, прорезав глубокую тишину, грозный голос Владимира. – Во-первых, пусть Болеслав вдругорядь кого подобает в послы шлёт, а не изветчика такого, как ты. Вот тогда и толковать станем. Второе. С чего енто князь Болеслав королём нарёкся? Император Оттон, что по младости и неразумию его короновал, давно в могиле, а нынче… Ни император Генрих, ни папа римский королём Болеслава не почитают… А что до дочери моей… Вот мы сейчас сами у неё и спросим. Эй, отроки! Покличьте сюда княжну Предславу!
Володарь оцепенело молчал, едва сдерживая злость. Кто-то из бояр, кажется, Хотен Блудович, попытался робко возразить:
– Девичье ль то дело – решать? С девицы чего возьмёшь? Влас длинен, ум короток.
Но на него зашикали, грубо перебили, заставили замолчать.
В палате снова наступила тишина. Володарь заскрипел от злости зубами, стал оглядываться по сторонам, но везде встречали его исполненные презрения и ненависти лица Владимировых советников.
«Попаду ежели к ним в лапы, живым не уйти, – пронеслась в голове тревожная мысль. – Поскорей бы отсюда убраться! Но где же, где эта княжна распроклятая?!»
…Предслава очень редко бывала в отцовой думной палате и потому оробела, когда яркий свет хоросов резко ударил ей в лицо. Она прошла, чуть щуря глаза, к стольцу, в пояс поклонилась отцу. Князь Владимир велел ей сесть в обитое бархатом кресло рядом с собой. И тут… глаза Предславы сошлись с чёрными очами Володаря!
– Ворог! – не выдержав, прошептала княжна и с ужасом и изумлением воззрилась на отца.
– Да, ворог он, – так же вполголоса, неслышно для других, проговорил Владимир, наклонившись к дочери. – Но приехал послом от польского князя Болеслава. – И добавил уже громче, так, что слышали все: – Князь Болеслав предлагает тебе выйти за него замуж. Государь он славный, богатый, много злата в вено за тебя даёт. И выгоден мне вельми мир и соуз с им. Но всё от слова твоего зависит, дочка. Коли не пожелаешь, силою под венец не поведу. Сама решай. Не ребёнок ить. Осьмнадцатый год.
И снова напряжённая тишина, снова молчание, а затем раздался тонкий высокий голос юной княжны:
– Без любви, отче, не пойду я замуж николи. А Болеслав мне не люб. Толст он и стар – так говорят. Да к тому ж трижды уже женат был, дети
Володарь отшатнулся, словно пощёчину получил.
– Не подобает мне оскорбления здесь выслушивать, – хмуро заметил он, обращаясь ко Владимиру.
– А ты думашь, хлебом-солью тя тут попотчуют! – раздался со скамей насмешливый голос кого-то из отроков. – Молодец, княжна! Тако его!
– И верно. Ступай, покудова цел! – пробасил воевода Александр. – И боле в Киеве ноги чтоб твоей не было!
– Ну вот, Володарь. – Князь развёл руками. – Всё ты слышал. Знаешь, что князю своему передать. Мой же с тобою разговор окончен. Ступай отсель. И совет тебе добрый: уезжай из Киева поскорее. А то у молодцев моих головы горячие! Вдруг эдак невзначай сабелькой тебя полоснут.
Сопровождаемый злыми насмешками и улюлюканьем, едва сдерживая приступы ярости, Володарь чуть ли не бегом выскочил в дверь горницы.
– Ты поплатишься за это, Владимир! Горько поплатишься! – шептал он едва слышно дрожащими губами, идя по переходу в сени. – И ты, княжна Предслава, девчонка нравная, своё получишь! Клянусь Перуном! Или Иисусом! Кем угодно!
С силой распахнув дубовую дверь, неудачливый посол вышел на крыльцо и сбежал во двор с крутых ступеней.
Впереди – он знал – были войны и была кровь.
Глава 17
Любила ли Предслава кого до сей поры? Или, часами просиживая за вышиванием и беседами с подружками, так и не ощутила в душе того сердечного трепета, какой испытываешь, когда погружаешься в тёплые волны светлого солнечного чувства, имя которому – первая любовь?
Поначалу ей, ещё девочке, нравился воевода Александр Попович – такой высокий, храбрый, добрый удалец. Да и невелик был ещё воевода годами, и красен лицом. Часами могла Предслава слушать рассказы о нём, о том, как в степи в одиночку одолевал он лютых хазар и печенегов, как осаждал мятежных вятичей, как в родном Ростове сокрушил деревянного идола. Не раз, будучи на княжеских пирах, Предслава любовалась широкоплечим богатырём, а слыша рассказы о нём, она словно наяву ощущала горький запах полыни, степной ветер и бешеную скачку.
Но однажды во время очередного буйного пира углядела юная княжна, как герой-воевода в закоулке княжьего двора стаскивает понёву с одной из холопок – рыжей и некрасивой Светляны, как валит он её на траву и как обвивают его могучую шею руки бесстыжей девки.
Ощутив в душе внезапное презрение, она слышала, упрятавшись за углом, как Светляна постанывает от удовольствия. Хотелось расплакаться, повернуться и убежать прочь от этого постылого тёмного места. Но любопытство пересилило. Выглянув из-за угла, княжна узрела, как воевода раздвигает девке ноги и как что-то большое и длинное входит в тело Светляны. Стало больно, противно, гадко, об Александре Предслава с той поры думала не иначе как с обидой и презрением. Герой оказался простым мужиком, этаким незамысловатым и грубоватым. Нет, не о таком человеке мечтала юная красавица.