Повесть о прекрасной Отикубо
Шрифт:
— Что вы! Я разве приблизился к ней с дурной целью! Госпожа из северных покоев приказала мне лечить ее от грудной боли, — объяснил старик. Акоги увидела, что он еще не снял с себя одежды.
Отикубо терпела невыносимую боль и вдобавок плакала не переставая от страха и горя.
Акоги испугалась, уж не случилось ли с ней какой-нибудь новой беды, раз она в таком отчаянии. Что тогда ждет ее в будущем?
— Хоть бы горячий камень приложить к больному месту, что ли? — спросила Акоги.
— Хорошо бы, — согласилась
— Больше как от вас, нам не от кого ждать помощи, — сказала Акоги старику. — Пожалуйста, нагрейте камень и принесите сюда. Все в доме спят и, если я сама попрошу нагреть камень, меня не послушают. Пусть эта первая услуга с вашей стороны докажет моей юной госпоже искренность вашей любви.
Старик радостно засмеялся:
— Верно, верно! Немного лет осталось мне жить на этом свете, но если меня попросить от души, я все сделаю. Горы сворочу! А уж горячий камень достать — это для меня пустяк. Да я его согрею своим сердечным пламенем!
— Ну если так, то скорее! — торопила старика Акоги. Как быть? Уж слишком она суется не в свое дело, но, с другой стороны, надо доказать невесте искренность своей любви. Думая так, тэнъяку-но сукэ отправился искать горячий камень.
— Много бед вы натерпелись в этом доме, но такой еще не бывало. Как вам спастись? За какие грехи в прошлых ваших рождениях вы терпите такие муки! А мачеха ваша, в каком образе она родится вновь? Ведь грех ее так велик! — говорила Акоги.
— Ах, голова моя туманится, я уже ничего не понимаю… Зачем только дожила я до этой минуты! Худо мне, ах, как худо! И этот старик все лезет ко мне, противно. Запри дверь, чтобы он не мог войти.
— Но он тогда рассердится и станет еще несносней. Лучше постарайтесь как-нибудь его задобрить. Вот если бы у вас был заступник в этом доме, ну, тогда еще можно было бы запереться на эту ночь, а утром просить защиты… Возлюбленный ваш страдает за вас душой, но ему никак сюда не пробраться. Остается только молить богов о спасении! — воскликнула Акоги.
В самом деле, бедной Отикубо не на кого было надеяться. Сестры ее были к ней равнодушны и держались с ней холодно, значит, и от них нечего было ждать помощи. Только горячие слезы и беседа с Акоги могли еще принести ей душевное облегчение.
— Не покидай меня сегодня ночью, не покидай! — молила она Акоги. Тут пришел тэнъяку-но сукэ и принес горячий камень, плотно завернутый в ткань.
Отикубо неохотно взяла его. Душа ее была полна страха и смятения.
Старик разделся и лег, а затем притянул к себе девушку.
— Ах, пожалуйста, осторожней! У меня такие боли. Когда я сижу, мне немножко легче. Если вы всерьез думаете о нашем будущем счастье, то оставьте меня в покое хоть на одну эту ночь, — умоляла старика Отикубо голосом, полным муки.
Акоги поддержала ее:
— Что ж, ведь недолго ждать, только до завтрашнего вечера.
«Так-то оно так», -подумал тэнъяку-но сукэ.
— Ну что ж, пожалуй, вздремну, прислонившись к вам головой. — И старик положил голову на колени Отикубо.
Как ни противно было Акоги глядеть на такого жениха, но в то же время она радовалась, что благодаря старикашке ей удалось проникнуть в кладовую и провести ночь возле своей любимой госпожи.
Тэнъяку— но сукэ тотчас же захрапел.
«Как не похож он на спящего Митиери!» — мысленно сравнивала его Отикубо со своим возлюбленным, и старик показался ей еще отвратительнее, чем раньше.
Акоги не сомкнула глаз всю ночь, стараясь придумать, как вызволить из беды свою юную госпожу.
Проснувшись посреди ночи, старик увидел, что Отикубо страдает от боли еще сильнее прежнего.
— Ах, бедная! Надо же было вам так заболеть как раз в нашу первую свадебную ночь. — И с этими словами он заснул снова.
Наконец наступил долгожданный рассвет. Обе женщины вздохнули с облегчением.
Акоги растолкала крепко спящего старика.
— Уже совсем светло. Идите-ка к себе. Да смотрите, никому ни слова! Если хотите весь век прожить в любовном согласии с моей госпожой, то слушайтесь ее беспрекословно.
— Правда. Я и сам так думаю, — согласился старик и побрел прочь неверной походкой, сгорбившись, протирая слипшиеся от сна глаза.
Акоги задвинула дверь и поспешила со всех ног к себе в комнату, чтобы никто не заметил, где она провела ночь. Скоро ей принесли письмо от мужа.
«Прошлой ночью я с трудом добрался до вашего дома, — писал меченосец, — но ворота были на запоре, и никто мне не открыл. Пришлось вернуться ни с чем. Вчуже и то невозможно глядеть, как страдает и тревожится молодой господин. Посылаю от него письмо. Сегодня вечером я опять попробую прийти».
«Надо передать письмо, — подумала Акоги. — Сейчас как раз удобный случай».
Она бегом вернулась к кладовой, но увы! Мачеха уже успела навесить замок на дверь. Акоги с досадой повернула назад, но по дороге ей встретился тэнъяку-но сукэ. Он тоже нес Отикубо любовное послание. Какое счастье! Акоги взяла у него письмо и побежала обратно.
— Вот послание от господина тэнъяку-но сукэ, — сказала она мачехе. — Он очень просил передать его госпоже Отикубо.
Госпожа из северных покоев расцвела улыбкой:
— Хочет спросить, как невеста к нему расположена? Это очень хорошо. Пусть нареченные полюбят друг друга, — и отперла дверь.
Акоги, обрадованная тем, что ей удалось провести старую госпожу, передала письмо Митиери вместе с любовным посланием от старика.
Отикубо прочла сначала то, что написал ее возлюбленный:
«О, как я тоскую! С каждым новым днем разлуки растет моя любовь к тебе.