Повесть о великом инженере

Арнаутов Леонид Ипполитович

События русско-японской войны, революция 1905 года еще больше сблизили Шухова с Худяковым, известным прогрессивностью своих взглядов, отрицательным отношением к дворянско-чиновничьей бюрократии. Назревшая необходимость общественного переустройства, гражданский долг - вопросы, не раз обсуждавшиеся друзьями в долгих беседах.

Полную поддержку Шухова получает начинание группы членов Политехнического общества во главе с Худяковым, решивших нарисовать подлинную картину трагедии под Цусимой, назвать причины, которые привели к ней. Удобной формой для этого оказалось издание книги, посвященной памяти инженеров - воспитанников Московского высшего технического училища, служивших на военных кораблях в качестве механиков и погибших в Цусимском сражении.

Задуманная Худяковым

как сборник биографических очерков, книга эта перерастает рамки первоначального замысла. Поступавшие к Петру Кондратьевичу письма и дневники погибших, воспоминания их родных, друзей, уцелевших участников Цусимской трагедии, наконец, материалы, опубликованные в печати,- все это подсказывает ему мысль вскрыть публично коренные причины неудачи русского флота в бою. Профессор Худяков хочет нарисовать общую картину неподготовленности и неумелости, этого застарелого недуга сановной бюрократии, «которая за свои действия и за бездействие фактически у нас никогда не несла и до сих пор еще не несет ни перед кем никакой ответственности». По просьбе Худякова Шухов берется написать для книги главу «Боевая мощь русского и японского флота во время войны 1904-1905 годов». Вот вкратце интересные и неожиданные выводы, к которым приходит Владимир Григорьевич после внимательного изучения технической и специальной литературы.

Царская Россия располагала накануне войны 18 броненосцами, из которых 9 были спущены на воду в 1898 году и позднее. Японский флот насчитывал только 7 броненосцев, в том числе лишь 3 постройки 1898 года и более поздней. Учитывая опыт испано-американской войны 1898 года, руководство русского военно-морского флота могло внести поправки в вооружение 9 строившихся броненосцев, чего не сделало.

«В течение всей войны мы не знаем ни одного факта,- утверждает Шухов,- который позволил бы приписать неудачу наших морских операций несовершенству конструкций судов, скверной их постройке и плохому состоянию машинного дела». По броневой защите русские суда, как отмечает Владимир Григорьевич, были надежнее японских. По его подсчетам, огневая мощь эскадр, сражавшихся под Цусимой, одинакова, «а если принять во внимание, что решающим бой элементом являются 12-дюймовые и 10-дюймовые орудия, то сила русских орудий должна была быть вдвое больше японских».

Роковой исход боя был предрешен неумелым управлением эскадрой, бездеятельностью и невежеством чиновников из военно-морского ведомства - таков вывод, к которому подводят читателя сопоставления, сделанные автором.

«Книгу эту нельзя читать без глубокого волнения, без чувства глубокой скорби о погибших, без ненависти к виновникам стольких смертей, такого ужаса…» Отзыв этот, опубликованный в одной из тогдашних газет, показывает впечатление, произведенное на современников книгой «Путь к Цусиме». На нее ссылается и А. С. Новиков-Прибой, автор романа «Цусима», один из уцелевших участников этой, по его словам, «беспримерной трагедии».

Немудрено, что составители и авторы «Пути к Цусиме» привлекли к себе внимание не только читателей, но и царской охранки. Через некоторое время после выхода в свет сборника Шухова посещают представители морского министерства и полиции. Им требуется выяснить, каким образом в распоряжении Владимира Григорьевича оказался столь секретный материал.

Владимиру Григорьевичу совсем нетрудно ответить на щекотливый вопрос. Он мог бы процитировать несколько строк из своей статьи: «В наш век, когда пытливость человеческого ума раскрыла свойства радия, было бы странно до наивности скрывать от пытливых умов свойства русского броненосца». Он невозмутимо раскладывает перед посетителями источники, которыми пользовался: английские и американские журналы «Engineer», «Engineering», «Cassi-er's Magazin», отечественное издание «Военные флоты и морская книжка», вышедшее в 1906 году. Непрошеным гостям остается только перечитать еще раз горестный эпиграф, который предпослал Шухов написанной им главе. «Наше морское дело всегда было секретом только для нас, русских, но для японцев - никогда…)

Как

бы значителен ни был этот эпизод в жизни Шухова, свидетельствующий о его гражданском мужестве, общественном темпераменте, все же надо сказать, что он остался только эпизодом. Главным делом своей жизни он по-прежнему считает инженерное творчество. Только железное здоровье позволило Владимиру Григорьевичу вынести на своих плечах работу, поистине неимоверную по обширности, сложности и напряженности.

Выставка 1896 года, когда дарование Шухова - проектировщика стальных конструкций - было замечено и по достоинству оценено в министерстве путей сообщения, открывает еще одну важную главу в его инженерной деятельности. С тех пор в ряду сооружений, которые возводились под руководством Владимира Григорьевича или по его проектам, видное место занимают постройки для железнодорожного транспорта.

В одном только 1906 году Шухов строит станционные здания в Рыбинске, Астрахани, Лихоборах, путепровод на станции Златоуст, мост через реку Павловку, создает различные конструкции для Николаевской, Самаро-Златоус-товской, Сызрано-Златоустовской и других железных дорог, не считая спроектированных им мостов и других сооружений для Оренбург-Ташкентской железной дороги, открывшейся в том же году.

Это еще не все. В перечне работ Шухова, датированных 1906 годом, фигурируют такие сооружения, как мельница для Главного интендантского управления, воздухонагреватель для доменной печи, эстакада по заказу Московского газового завода, стропильные фермы для стеаринового завода, уже упоминавшаяся водонапорная башня в Николаеве, вагонное депо для Петербургской городской железной дороги, нефтяной резервуар емкостью 165 тысяч пудов для Николаевской железной дороги.

С запросами железнодорожного транспорта связано вторжение Шухова в еще одну область строительства - мостостроение. Первой пробой его сил в этом деле было сооружение сравнительно небольшого мостового перехода, несущего трубу нефтепровода Балаханы - Черный город. Семнадцать лет спустя Владимир Григорьевич спроектировал пешеходный мост для Всероссийской выставки - изящное и легкое сооружение, в котором применена плодотворная идея пространственных конструкций.

В дальнейшем под руководством Шухова идет проектирование мостов во все более широких масштабах. За пятнадцать лет работы Шухова в конторе Бари здесь спроектировано и сооружено 415 мостов самых разнообразных конструкций, в том числе через Москву-реку, Оку, Жиздру, Волгу, Енисей. Даже специалисты, которые полагают, что эта область техники не имеет первостепенного значения в ипгкенерном творчестве Шухова, все же подчеркивают стремление Владимира Григорьевича к наибольшей конструктивной простоте и экономичности, к типизации мостовых сооружений.

Снова и снова поражаешься разнообразию объектов, возводимых по проектам или под руководством Шухова в последующие годы. Проекты мостовых кранов для Томского технологического института, громоотводы для резервуаров, разборный металлический склад для Главного интендантского управления, арочное покрытие для свеклосахарного завода, сухогрузная баржа, холодильник для цементного завода в Вольске, покрытие театра в Ярославле, трехкамерный кессонный шлюз, проект нефтепровода и нефтеперекачивающей станции на острове Челекен, конструкции мартеновского цеха на Верх-Исетском заводе, газгольдеры, дроболитейные вышки, разборные плотины, зернохранилища, трамвайные парки…

К девятисотым годам относится множество арочных перекрытий, созданных Шуховым в Москве. И сегодня пленяют своей ажурной легкостью, изяществом и простотой перекрытия над торговыми рядами (нынешний ГУМ), над рестораном в гостинице «Метрополь»), стеклянные своды в здании бывшего училища живописи, ваяния и зодчества, над дебаркадером Брянского (ныне Киевского) вокзала. Не всем известно, что подпись Шухова стоит также на проектах трехшарнирных ферм и конструкций сцены Московского художественного театра, раздвижной крыши для обсерватории Московского университета, что именно он проектировал стальные каркасы зданий магазина «Мюр и Мерилиз» (нынешний ЦУМ), пассажа Постникова, московского холодильника, Азовско-Донского банка…