Повесть Петербургская
Шрифт:
– Останьтесь, Лиза, на минуту.
– Простыни, барин, я просушила.
– Меня знобит, Лиза. Я одинок, Лиза, присядьте.
– Ах, что вы, барин...
– Присядьте, Лиза. Будем говорить.
– Ах, что вы, барин1.. Я лучше попозже приду.
– Присядьте, Лиза!
"Помнишь, Андрей, мы играли в бабки... У меня два брата. Один расстрелян, а другой"...
– Китаец полез по карте Европы, на четвереньках, красноармеец Лиянов, - почему у китайца нет косы?
– Простыни - сухие, на шахматной доске мир, руки рабочих, дым заводов, Европа - льдиною на бок в Атлантике, никакого Санкт-Питер-Бурга, - китаец на четвереньках на льдине.
– И никакой шахматной доски - Лизины волосы закрыли шахматную доску, а губы у Лизы - сжаты - брезгливо.
– "Паки и паки влачимы будучи на Голгофу"!...
– "Ты еси Петр
– "Ах, барин, скорее, пожалуйста."
. . . Голубоватый, зеленый туман восставал над Невой и окутывал крепость. А над ним, над туманом - апельсиновой корки цвета - меркнул закат, и в тумане, в желтом закате плавал на шпице над крепостью - чорт-ангел-монах, похожий на чорную страшную птицу. Крепость в тумане уплыла.
. . . В общей камере - одни лежали с газетами, одни - играли в шахматы из хлебного мякиша. Китаец с женской походкой и с ноздрями над лошадиной челюстью, как у проститутки, - с лицом в мертвой улыбке, подходил ко всем, останавливаясь томительно против каждого, долго молчал, улыбаясь, и говорил, не то спрашивая, не то утверждая: - "Кюс-но..." Все понимали, что это значит скучно...
– У волчка стоял другой китаец, страж, - иногда этот шептал в волчок:
– Ни ю цзы суй? Сколько лет ты считаешь себе?
– Во эр ши ву.
– Двадцать пять, - отвечал китаец из камеры. И страж тогда говорил по русски:
– Сту-пай1 Нель-зя гово-ри1 - чтобы через пять минут прошептать вновь: Ни хао?..
– Ты здоров?..
Инженер Людоговский - инженеру нельзя было горбиться - весь вечер играл в шахматы, у стола в скарбе чайников и железных кружек. Шахматы были слеплены из хлебного мякиша. Китайцу бесразлично было на чем сидеть, он любил сидеть в углу, на полу и там что-то петь, очень беспокоющее, однотонное, как вой собак от луны.
– В час после поверки всегда приходили, чтобы вы-зы-вать.
В этот час всегда говорили, никто не спал, но все ложились на нары, точно нары и сон - шанс, чтоб не вы-зва-ли ночью.
Инженер Людоговский рассказал: После смерти жизнь не сразу замирает в организме. Каждый знает, что волосы и ногти растут у мертвецов втечение нескольких месяцев. Одной из последних замирает деятельность мозга. Мертвец четыре недели после смерти - видит и слышит и, быть-может, ощущает во рту привкус гнили... Он не может двинуться, не может сказать. Понемногу оживают нервы рук и ног - и тогда они вываливаются из сознания, из ощущений. Последним начинает гнить мозг, - и вот последний раз ушная барабанка восприняла звук, последний раз кора большого мозга ассоциировала мысль о смерти, о любви, о вечности, о боге (- больше ведь ни о чем нельзя тогда думать, перед вечностью, тогда ведь нет - человеческих - отношений), - и потускнела мысль - как давно уже потускнели, остеклянели глаза, став рыбьими, - потускнела, развалилась мысль, как развалился, сгнил мозг. Вот через глазные впадины вполз червь, тогда глаза исчезли навсегда. После смерти идет новая, страшная жизнь. Одним это - ужас, а мне... Любопытная мысль, Петербург...
Но инженер не кончил, отвернулся к стене, поднял воротник пальто, не отвечал: инженеру нельзя было корчиться. Никто не говорил. Тогда в углу стал перебирать стекляшки - завыл, как собака при луне, - запел боевую песнь китаец:
Тен-да-тен мык кай!
Ди-да-ди мык кай.
Жо-сюэ тен тень куй!
Во цин ши-фу кай.
В волчок прошептал китаец-страж: - Ни гуй син?
– твое дорогое имя?
На столе в камере на ночь остались шахматы, слепленные из хлебного мякиша. Ночью китаец с'ел шахматы, слепленные из хлебного мякиша.
– А у дворцов на Зимней Канавке из зеленой воды в ту ночь выплывали - в тумане, окутавшем перспективы проспектов - двенадцать дебелых сестер лихорадок, Катерины, Анны, Лизаветы, Александры, Марии - императрицы - что-бы поплыть на Неву-реку, как Иртыш-река, к Петропавловской крепости, травку рвать там на границе, цынгу разбрасывать, слушать давний спор Алексея с Петром, стон поэта Рылеева, марши Николая Палкина, - поозерные сказки выведывать, - чтоб смотреть, как на Неве-реке справа красные горят коммуникационные огни, слева - белые, - чтоб увидеть там в тумане -- сквозь туман - из тумана восставшую Великую Каменную Стену, поставленную императором Ши-Хоон-Ти за два столетия до Европейской эры.
– Во гуй син?
– твое дорогое имя?
– прошептал волчок.
– Во-син
Был час, когда приходили, чтоб вызывать. Китаец подошол к Людоговскому, присел рядом на нарах на корточки, в полумраке выползла конская челюсть, усмехнулась, скорчилась:
"Кюс-но?.."
Двенадцать сестер лихорадок плыли по Неве, туман пополз в оконца. Тогда загремел замок, чтоб прижать каждого к нарам, притиснуть в тоске; - "вот, ведь я же лежу, я лежу на нарах, я сплю, зачем?
– Я-же сплю, - я-ааа!.. за что?"
– Красноармеец Лиянов.
" . . . Вот, ведь я-же лежу, на нарах, я сплю, -не я, не я-аааа, - не меня!"
Красноармеец ушол. Загремел замок, снизив своды, стиснув камеру.
– Можно закурить, чтоб не задохнуться.
– Хинки-бы, хины, - туман, лихорадка.
– Невидно - Невы дно глубоко, где двенадцать сестер. Красноармеец Ляонов - "кюс-но!" тю-тю!..
– "Столетия ложатся степеннно колодами. Столетий колоды годы повторяют и раз и два, чтоб тасовать годы векам - китайскими картами. Ни один продавец идолов не поклоняется богам, он знает, из чего они сделаны.
– Как-же годам склоняться - перед годами?
– они знают, из чего они слиты: не даром по мастям подбирают стили лет." "Петр - есть камень, и заштатный город Санкт-Питер-Бург - есть Святой- Камень-Город. Но Санкт-Питер-Бург - есть три,и посему - есть фикция: перспективы проспектов Санкт-Питер-Бурга были к тому, чтоб там, в концах срываться с проспектов - в метафизику.
"(ни) (ты) (один) (еси) (продавец) (Петр)..." "Хинки-бы, хинки! Кюс-но!.."
Тогда загремел замок, чтоб прижать каждого к нарам, притиснуть в тоске: ''"вот, ведь я же лежу, я лежу на нарах, я сплю, зачем?
– Я же сплю, - яааа! Зачем?"
– Инженер Людоговский, Смир- нов, - Петров...
... "Ведь я же лежу, на нарах, я сплю, -не я, не яаааа, - не меняа!.."
Коридоры, приступки, ступень. Мрак. Электрическая лампа. Мрак. Электрическая лампа. Плеск воды, приступочки, ступеньки.
– Свет, подвал - и: два китайца: - ах, какие косые глаза!
– и кто так провел по лицу, чтоб вдавить лицо внутрь, раздавив переносицу, лицо, как плакат, с приставными зубами?
– а походка - у китайцев - женская... Инженеру нельзя было корчиться...
– Ага!..
И все. Последняя мысль - последняя функция коры большого мозга - через несколько недель - была - нечеловеческою мыслью
– ибо фосфор омылил кору большого мозга, в мутной воде - в зеленой воде в проточной воде. Туманы, - хинки бы, хины!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ, ПОСЛЕДНЯЯ, ибо Санкт-Питер-Бург - есть - три
МАЛЬЧИК - за все свое детство - не видел ни одного дерева, ибо он жил за стеной, уже в Монголии, Стране Тамерланов. В Санкт-Питер-бурге, там, где столпились улицы из городков московской губернии, - Рузская, Московская, Серпуховская,-на русской, на vосковской стороне, в переулочке, на перекресточке - у дома в два этажа, у нежилого, у покинутого,-сквозь разбитые окна в магазине внизу - видно было открытую внутреннюю дверь в пустырь за домом, - там срублены были тощие топольки.Китаец - своими руками - спилил, выкорчевал тощие топольки. Китаец - своими руками - выбрал все камни и камешки. Дом покинули русские, по русски загадив: китаец - своими руками собрал весь человеческий помет, с полов, с подоконников, из печей, из водопроводных раковин, из коридоров, - чтобы удобрить землю. Там, кругом пустыря были кирпичные брандмауэры, на одном из брандмауэров росла бузина. Все камни, жестянки, обрезки железа, стекло китаец сложил квадратами под брандмауэром, - китаец нарыл грядки и на грядках посадил - кукурузу, просо и картошку.
– Был серый - финляндский - поозерный - денек. Китаец встал с жолтой зарей - и весь день, за весь день, - каждый кусочек, каждую былинку, отрогал, охолил своими руками.И весь день китаец пел боевую, бунтовщическую китайскую русскому уху звенящую тоской невероятной - песню:
Тен-да-тен мынь кай1 Ди-да-ди мынь кай! Жо сюэ тен шень куй.- Во цин ши-фу лай!
песню, в которой говорилось о том, чтоб - "небо растворило небесные ворота,земля растворила земные ворота, чтобы постигнуть сонм небесных духов, ибо Кулак Правды и Согласия и Свет Красного Фонаря сметут одним помелом. И звезда Чжи-Ююй, обручившись со звездой Ню-су, помогут им, спасут и охранят от огня заморской пушки." - Был серый денек. Мальчишки соседних домов, которых китаец выжил из пустыря, где они играли в Юденича и в карточные бюро, забирались на брандмауэр, висли на нем ласточками в ряд и кричали: