Повести и рассказы
Шрифт:
— Слышишь? Шевелится! Кто–то сопит!
— Что за глупости!
— Явно сопит!
— Эй, кто там есть? Выходи! Что такое?!
Тогда я сказал:
— Вылезаю… Сейчас…
— Я думал, мне здорово попадёт, и заплакал.
— Как ты здесь очутился?!
— Сам…
— Что сам?
— Сам очутился.
— Ну, хватит плакать. Пошли к капитану.
— Что такое? — сказал капитан. — Ванин сын? В таком виде?
Я сразу узнал дядю Акстафу. Он приходил к папе в гости. Они иногда за столом пели песни. Акстафа пел по–азербайджански. А папа — по–русски.
А
Возле вышки стояли люди. Они махали руками. Катер приветствовали.
— Где отец? — спросил Акстафа.
— Он потерялся, — сказал я. — Его все ищут.
— Ну, хорошо, а тебя не ищут?
— Он под койкой был, — сказал Вася.
— Это я увидел его, — сказал Веня.
— Этот мальчик, — сказал капитан, —
Яшин Петя. Но я не пойму, почему он здесь.
— Обстоятельства, — сказал Веня.
— Так точно, — сказал Вася.
— Папа мой, — сказал я, — укротитель!
— Потом разберёмся, — сказал капитан.
Катер подъехал к вышке.
С вышки все перешли на катер. И катер повернул обратно.
А я пошёл к этим людям на палубу.
Про этих людей
На палубе были скамейки. И на скамейках они сидели. Один что–то вслух читал, и все смеялись.
Я сказал:
— Здравствуйте!
Мне сказали:
— Здравствуй! Здравствуй!
Один был без рубашки. С такими мускулами! Как у борца.
Я спросил:
— Вы борец?
— Я не борец, — ответил он.
— Как же так? — удивился я. — Я был уверен, что он борец.
— Я с вышки, — сказал он. — Вон оттуда.
— Значит, вы не борец? У вас мускулы — во!
— Я–то что! Вон сидит Ибрагим. Это да!
— Будьте добры, — сказал я Ибрагиму, — сожмите руку. Вот так.
— Мне не жалко, — сказал Ибрагим. — Я–то что! Вот Андрей — это да! Попроси его.
— Пожалуйста, — попросил я Андрея, — сожмите руку. Ух ты!!!
— Не такой уж я сильный, — сказал Андрей. — Марк самый сильный. Он рвёт канат.
— Ерунда, — сказал Марк. — Все рвут канат. Акпер тоже рвёт канат.
— Вы рвёте канат? — спросил я Акпера.
— Очень просто, — сказал он. — Давай канат.
— Кто–то принёс кусок каната.
Акпер накрутил концы на руки — и раз, два! — пополам канат!
Вот это мускулы!
Вот это да!
Что может капитан
Я тоже попробовал рвать канат.
— Не получается, — говорю.
— Не у всех получается.
— А капитан может рвать канат?
— Про канат не знаю. Но он всё может. Поднялся однажды сильный шторм. В это время мы были на вышке. Ветер воет. Вышка качается. День свистит ветер. Два дня. Пить–есть нечего. Три дня бьют волны. Катера в такой шторм не ходят. Очень волны большие. Вдруг видим — катер идёт. Сквозь
консервы, хлеб, сыр, яблоки, фляга с водой…
Два шара на башне
— Гляди вон на ту башню. Что там наверху?
— Верхушка.
— Два шара на верхушке видишь? Их только что повесили. Это знак такой. Шторм будет. Вот мы приплывём и начнётся…
И вправду ветер подул.
Я вытащил из кармана фантики. Чтобы показать их всем. Но ветер вырвал их и унёс в море.
Как маленькие птички, полетели мои конфетные бумажки. Такие замечательные фантики, за которые я отдал Вовке крышку от нашей большой кастрюльки!
Мой папа
Я издали увидел папу. И с ним дядю Агу.
Я закричал:
— Папа! Папа!
Папа тоже увидал меня. Погрозил мне пальцем. И дядя Ага погрозил.
И вот я иду с капитаном по трапу. И капитан говорит:
— Бери, Ваня, сына.
— Беру, — говорит мой папа.
— Я попал под фонтан, — говорю.
— Я тебе покажу! — грозит папа.
— Я ведь не специально. Случайно попал.
— Он босой и чёрный! — говорит папа.
Я смотрю на папу. Он тоже весь в нефти. У него даже волосы в нефти. Наверно, он победил фонтан.
Я прощаюсь со всеми.
— Будь здоров! — говорят мне. — Привет земле!
Папа держит меня крепко за руку, а дядя Ага–за другую. Они идут очень быстро. Я не успеваю за ними.
— Не тащись! — кричит папа. — Не тащись!
А я не тащусь! Разве я тащусь! Я почти бегу.
Нас обгоняют машины. Едут с вахты нефтяники. А впереди садится солнце. Большущий такой красный шар. И всё небо красное. А море жёлтое. И кое–где зажглись огни.
РАССКАЗЫ
ЧТО НИКЕ ДЕЛАТЬ?
Всё будет прекрасно
Ника был вовсе не маленький мальчик. Он даже в школу ходил. Знал почти все буквы. Наверняка он не маленький был, а большой.
Но… Он не мог сам одеваться. Его одевали папа с мамой. Папа с мамой его оденут, и он идёт в школу, так, словно он сам оделся. А раздеваться он почему–то мог. Это он умел делать вполне. У него получалось это.