Повести и рассказы (-)

Тарасов Виктор

Мы долго обшаривали остов машины изнутри, потом лазили вокруг по кустам. От Петрова не осталось никаких следов. Профессор был озадачен и бормотал себе под нос: - Его не могло разорвать в пыль или отбросить на милю. Он не мог сгореть дотла...

Что-то должно от него остаться... Я должен убедиться...

Мы возились долго. Потом, когда восток стал светлеть, от поисков пришлось отказаться.

Мы вернулись к машине, которую я угнал для "дела", она была спрятана поблизости. Босс был подавлен и молчал. Мне тоже

было не до разговоров из-за усталости и голода.

Когда мы расставались в городе на пустыре, он сказал мне:

– Меня не ищи, а звони вот по этому телефону каждый второй день недели.

Я внимательно посмотрел ему в глаза, беря листок с номером. Надеюсь, он понимает, что если не заплатит, то я буду иметь моральное право воспользоваться дробовиком? По тому, как он заморгал, я догадался, что понимает.

Когда на следующий день я цозвонил ему, никто не подошел к телефону. А вечерние газеты сообщили о таинственном исчезновении видного ученого, профессора, директора университета и т. д. тов. Петрова Н. С. Найдена его взорванная машина. По мнению экспертов, в момент взрыва Петрова Н. С. в машине не было, она была пуста. Полиция полагает, что тов. директор был похищен, а машину взорвали потом, чтобы пустить следствие по ложному пути и т. д. и т. п. Я не стал читать дальше и звонил профессору по несколько раз в день.

Дальше - больше. Стали исчезать видные ученые, политики, а проклятый старикашка не поднимал трубку целую неделю. Наконец, когда я уже собирался откопать и почистить дробовик, я услышал в трубке знакомый носовой голос:

– Это ты, юноша? Поздравляю. Полная победа!

– Какая победа?
– не понял я.- Как с моими деньгами, босс?

– Они у меня, приезжай хоть сейчас! Я хотел сказать, что они бегут, как крысы. Понимаешь? Один за другим. Мы с тобой их спугнули.

– А разве вы их не...?

– Нет, я их не трогал. Они сами чуют, что спокойная жизнь для них закончилась. Повальное бегство! Мы с тобой подтолкнули лавину.

– Куда же они бегут?

– Не знаю. На небо, в прошлое, в будущее. Ясно, что настоящее их больше не устраивает. Главное, что нашлись смелые люди, вставшие у них на пути.

– Люди? Вы сказали: люди?
– У меня все перевернулось внутри от подозрения.

– Ну да. Люди - мы с тобой,- бодро отвечал профессор.- Когда тебя ждать?

– Ровно через час,- ответил я и опустил трубку.

А через полчаса я, получив деньги, сидел в кузове случайного грузовика и удалялся от города, от босса с его борьбой за прогресс со скоростью сто километров в час.

"Вставать на пути" ассоциации "временщиков" мне не хотелось. Во мне, видите ли, тоже проснулось это самое предчувствие.

А через месяц я случайно прочитал на последней полосе: "Последнее из серии таинственных исчезновений. Пропал без всяких следов известный в прошлом ученый, профессор Авирк. Пропавший

вел в последнее время бродяжнический образ жизни и т. д." Мне стало жаль старика. Я был. наверное, единственным, кто пожалел его.

Да, а потом "временщики" вернулись, все до единого. Это была шутка с их стороны или демонстрация, сейчас все они благоденствуют.

Один Авирк не вернулся.

Прошло время, я живу в другом городе, женился, работаю в конторе. В чужие дела не лезу и вообще стал порядочным. Научился избегать неприятности, у меня на них - чутье.

Вот только объявились вдруг застойные годы, а потом экономический кризис,-.черт бы его взял,- и инфляция съела все деньги, заработанные непосильным трудом наемного убийцы.

И откуда что взялось?

Четвертый порог

1

– Проверь-ка еще раз маяк-ответчик,сказал Бон, и я нажал на кнопку. Огонек на пульте ожил и замерцал.- Порядок! И, ради всего святого, когда его включишь, постарайся быть на гребне, а не в трещине. Иначе я тебя в этом хаосе не найду!

Я молчал, не спеша проверяя лучемет и нехитрый охотничий набор, потом обернулся к нему: - Попробуй не найди, тогда я тебя и на орбите из этой штуки достану!
– И покрутил лучеметом у него перед носом.

– Ладно-ладно,- пробурчал он с кислым видом.- Выметайся, и ровно через два часа - здесь, на этом самом месте. Понял?

Я закрыл гермошлем и вышел через буферный лифт из ракеты. Сделал несколько шагов и оглянулся. Бон, освещенный, как рыба в аквариуме, из-под прозрачного колпака подавал мне знаки, чтобы я отошел подальше.

Я пробежал сотню метров и спрыгнул в какуюто траншею. Тут же все вокруг залил зеленый свет от заработавших ионных двигателей и в наушниках затрещало. Я выключил рацию.

Когда я поднялся из траншеи, ракета Бона была уже желтым пятнышком в коричневом небе Цереры. Я осмотрелся, картина была мрачноватой, в красно-черных тонах. Местное солнце красного цвета било.от горизонта прямо в глаза, великое множество хлама под ногами и йдобавок пониженная тяжесть мешали передвижению.

...А все началось недели две назад, когда мы сидели с Боном у меня в каюте и отмечали конец рейса.

– Хорошо бы отдохнуть сейчас... встряхнуться,- сказал Бон, я кивнул в знак согласия - после тяжелого рейса мысль об отдыхе одолевала всех.

– Ты говорил, Степной Волк, что у тебя в роду были охотники?

Я снова кивнул, хотя и не помнил, чтобы это говорил.

– А не хотел бы ты поохотиться?

Я снова кивнул, но заметил, что мой лоб в опасной близости от тарелки и вскинул голову: - Как поохотиться?

– Как предки. Пиф-паф!

– Шутишь! Все оставшиеся животные взяты под персональную охрану.

– А внеземные?

– Ха! Общество охраны внеземных культур, забыл? Подстрелишь птичку, а она окажется разумной! Вот тебе и каторга...