Повести и рассказы
Шрифт:
— Куда лезешь? Клумбу портишь!
Мальчик побежал себе дальше, публика осталась сидеть на скамейках, а вывороченные цветы остались лежать на земле. Тогда к клумбе подходит девочка и старательно садит цветы назад. Люди начали хвалить девочку, как будто она сделала что-то совсем необыкновенное. А для девочки это было совсем обычное дело, так как это была Клава Макейчик, член ТВТ.
Почему же так были удивлены люди? Только что женщина тоже посадила назад цветок, а мальчик поставил на место камни — и никто не обратил на это внимания. Каждый считал, что так и должно быть. А когда то же самое сделала
Читатель, пожалуй, уже догадался, в чем тут секрет:
женщина исправила то, что сделал ЕЕ ребенок, мальчик исправил то, что сделал ОН САМ, а Клава исправила то, что сделал КТО-ТО другой. И главное исправила сама, по своей инициативе. Вот это и было то новое, «необыкновенное», к чему люди еще не привыкли. Вот почему люди обращали на такие факты особое внимание и часто о них рассказывали. И сейчас, на сквере, одна женщина рассказывала другой о подобном случае.
— Это было зимой, — говорила она, — в сухой морозный день. Дул сильный ветер. Я стояла на улице, ожидая трамвая. Мимо проходила девочка лет одиннадцати, ученица, с книгами. Сумка ее висела на локте, а руки были спрятаны в муфте. Недалеко от меня она остановилась и начала присматриваться к чему-то на земле. Там лежала какая-то железина. Девочка некоторое время стояла над ней и как бы что-то обдумывала. Казалось, она хочет поднять эту железяку, но боится вытаскивать руки из муфты и браться за холодный металл. Немного постояв, она наконец наклонилась. Я с интересом следила за ней: зачем ей эта железина понадобилась? Холодное железо, видно, обожгло ей руку, но девочка, сжав зубы, подняла его, отнесла в сторону и… бросила. Меня это так заинтересовало, что я подошла к ней и спросила:
— Зачем ты поднимала эту железяку?
— Она очень вредная, — ответила девочка: — если на нее наедет машина, то проколет шину.
Присмотрелась я к железине и увидела, что она действительно «вредная»: крепкая, колючая. Шину она, безусловно, проколола бы. Признаюсь, мне даже стыдно стало. Мне не только не пришло бы в голову отбросить эту железяку, я и не заметила бы ее, если бы не эта девочка. Какая сознательность, какой рачительный глаз у такой малышки! Эх, если бы все были такими!
— Все дети? — переспросила вторая женщина.
— А почему же нет? — ответила первая.
— Я думаю, и нам с вами не повредило бы, — улыбнулась вторая.
— И еще как! — воскликнула первая. — Да только нет у нас этой привычки: никто нам в свое время не подсказал.
Недалеко сидела еще одна женщина и с интересом прислушивалась к беседе. Наконец она сказала:
— Вы, как видно, заинтересовались детьми, которые удивляют людей своими поступками. Могу вам сказать, что и мой сын принадлежит к ним.
Обе женщины живо повернулись к ней и сказали:
— Это делает вам честь. Немного родителей, которые воспитывают детей в таком духе. Обычно никому из нас и в голову не приходит такое.
Женщина засмеялась:
— Должна вам сказать, что и нам это не приходило в голову. Это они сами в школе, в пионерском отряде, выдумали такую штуку. Организовали какое-то «Товарищество воинствующих техников», сокращенно «ТВТ», и называют себя тэвэтэтовцами. С того времени в нашем доме, где только надо сделать
В это время мимо них по дорожке с криком и смехом пробежало трое ребят. Первый из них подбежал к пустой скамейке, возле которой лежал платочек, поднял его и крикнул:
— Есть очко!
Товарищи его начали смеяться:
— Какое же это очко? Ты сам себя связал этим платком. Не понесешь же его в милицию. И никто не пойдет туда спрашивать его.
Первый мальчик, видно, растерялся.
— А может, кто найдется? — проговорил он, а потом поднял платок вверх и крикнул на весь сквер: — Эй, чей платок?
Одна девочка, которая уже выходила из сквера, оглянулась и узнала свой платок. Отдав ей находку, мальчик повернулся к своим товарищам и сказал:
— Ага! Запишите очко.
Трое наших женщин с интересом наблюдали эту сцену. Две из них ничего не понимали, а третья сказала:
— Вот вам и тэвэтэтовцы.
— А при чем тут какое-то очко?
— Это они записывают себе очко за каждое полезное дело. Понятно, ведь дети…
Так постепенно тэвэтэтовцы становились известными за пределами своей семьи и школы. Но это было только начало, и большинство людей все еще не знало их и на каждом шагу удивлялось необыкновенным поступкам каких-то необыкновенных детей,
Наконец, расскажем еще одну интересную историю, которая попала даже в газету. К сожалению, главный герой ее остался неизвестным, даже никто не знал, что это был тэвэтэтовец. А дело было так.
Около входа в городской Парк культуры и отдыха есть небольшой деревянный мост. Недавно этот мост ремонтировали. И один из мастеров по небрежности не загнул острый конец гвоздя, который торчал из столбика как раз в том месте, где проходят люди. Если бы знал мастер, что из этого выйдет, он бы ночей не спал от угрызений совести. Может, он позже и узнал, может, действительно не спал ночами, но мы этого не знаем, поэтому ничего сказать не можем.
А на этом месте в течение часа произошло много жутких событий.
Один озабоченный, серьезный человек зацепил за гвоздь рукой и ободрал ее до крови. Остановился, посмотрел на руку, на гвоздь, буркнул: «Ну и работа!» и пошел дальше, вытирая кровь платочком. Все обошлось.
Иначе было, когда за гвоздь зацепилась девушка и порвала свое праздничное шелковое платье. Шла она в парк с молодым человеком, на гулянье — и вот какое несчастье! Сначала она ойкнула, потом смутилась и, наконец, заплакала. Молодой человек подошел к гвоздю, потрогал его рукой и возмущенно воскликнул:
— Это вредительство! Оставлять такой гвоздь в публичном месте!
Остановилось несколько прохожих. Они сочувственно поглядывали на девушку и тоже возмущались:
— За такую небрежность надо под суд отдавать… тех, кто это делает!
— Не только их, но и тех, кто должен следить за порядком!
— Чего начальство, смотрит?
— Кто-то же должен отвечать!
— В газету надо написать!
Одним словом, возмущение было всеобщим. И сочувствие девушке было всеобщим. Но девушка вместо гулянья должна была идти домой…