Повести и рассказы
Шрифт:
— Понятное желание, — кивнул Либермэн.
Фицджеральд обратился ко мне:
— Могу я спросить вас, как вы убили его, мистер Морган?
— Клюшкой. Я имею в виду клюшку для гольфа. Я рыбачил с друзьями на озерах Сейнт Реджис в Адирондаке и взял с собой клюшку для коротких ударов. Короткие удары — самое слабое место в моей игре. Когда друзья уехали, я собирался тренироваться в коротких ударах по четыре-пять часов в день. Вы понимаете…
— Нет необходимости вдаваться в такие подробности, мистер Морган,
— Я мирно лежал в постели и читал, и вдруг увидел его на ножке кровати. Рядом со мной была клюшка…
— Я понимаю, — кивнул Фицджеральд.
— Вы стараетесь теперь не смотреть на него, — заметил Хоппер.
— А вы не могли бы сказать, мистер Морган, почему вы его убили, спросил Либермэн.
— Почему?
— Да, почему?
— Я не понимаю вас, — сказал я.
— Садитесь пожалуйста, мистер Морган, — кивнул Хоппер. — Постарайтесь расслабиться.
— Я не спал с тех пор. Мне очень бы хотелось отоспаться, а потом я бы рассказал вам, какой это было пыткой.
— Мы совсем не хотели огорчить вас, мистер Морган, — сказал Либермэн. Но мне кажется, что некоторые детали этого происшествия очень важны. Именно поэтому я и спрашиваю вас, почему вы его убили. У вас, наверное, была причина. Может быть, он нападал на вас?
— Нет.
— Сделал какое-нибудь неожиданное движение по направлению к вам?
— Нет. Он спокойно сидел на ножке моей кровати.
— Почему же тогда?
— Это не умышленно, — вмешался Фицджеральд. — Мы знаем, почему он убил его.
— Правда?
— Ответ очень прост, мистер Морган. Вы убили его потому, что вы человек.
— О?
— Да. Вы понимаете меня?
— Нет, не понимаю.
— Тогда почему же вы его убили? — снова задал этот вопрос Хоппер.
— Я до смерти перепугался.
Либермэн поднялся с кресла.
— Вы умный человек, мистер Морган, и я хочу вам кое-что показать.
Он открыл один из стенных шкафов, и я увидел восемь банок с формальдегидом, и в каждой из них был заспиртован точно такой же экземпляр, как мой. И все без исключения они были изуродованы, что говорило о насильственной смерти.
Либермэн закрыл шкаф.
— И это всего за пять дней, — сказал он и пожал плечами.
— Новый вид муравьев, — довольно глупо пробормотал я.
— Нет, это не муравьи. Подойдите сюда!
Либермэн пригласил меня к столу. Фицджеральд и Хоппер присоединились ко мне. Либермэн достал из ящика стола набор анатомических инструментов и, воспользовавшись одним из них, перевернул насекомое и показал на нижнюю часть туловища, похожую на грудную клетку.
— Видите, какое тут приспособление, мистер Морган.
— Да.
При помощи двух скальпелей Либермэн нашел бороздку и отделил заднюю часть туловища. Она оказалась полой, как жерло бомбометателя, и была похожа на контейнер, который
Сейчас я видел муравья во всех деталях и понимал, что раньше толком не рассмотрел его. Мы никогда как следует не видим того, что страшит нас или вызывает чувство брезгливости. Сквозь омерзение ничего не увидишь. Но теперь, когда страх и ненависть отступили, я внимательно вглядывался в это существо и понимал, что передо мной был не муравей, хотя и очень походил на него.
— Я не знал! Что можно ожидать от человека при виде насекомого таких размеров?
Либермэн кивнул головой.
— Скажите мне ради бога, как оно называется!
— Мы не знаем, — сказал Хоппер. — Мы представления не имеем, что это такое.
Либермэн показал нам разбитый череп, из которого вытекала белая жидкость.
— Что-то подобное мозгу, — сказал он, — и в большом количестве.
— Это было, наверное, очень умное существо, — предположил Хоппер.
Либермэн рассуждал вслух:
— Совершенно ясно, что это насекомое с развивающейся структурой. Мы очень мало знаем об умственных способностях насекомых. Это не совсем то, что мы обычно понимаем под умом. Скорее совокупное явление — такое, как если бы приходилось задумываться над составляющими тела человека…
Хоппер и Фицджеральд с одобрением слушали Либермэна. Я задал вопрос:
— Что было бы, если бы это было возможно?
— Что?
— Проявление того вида совокупного ума, о котором вы говорите.
— О? Трудно сказать. Это было бы за гранью наших самых смелых предложений. Во всяком случае человек по сравнению с таким муравьем не представлял бы из себя ничего.
— Не верю, — отрезал я.
Мои собеседники невозмутимо ответили:
— Мы тоже не верим. Мы предполагаем.
— Но если это существо такое умное, почему оно не употребило ни одного из своих орудий против меня?
— А это было бы признаком ума? — мягко спросил Хоппер.
— Возможно, ни одна из этих капсул не является орудием, — заметил Либермэн.
— Вы не знаете этого точно? Разве у других таких существ не было таких же капсул?
— Были, — коротко ответил Фицджеральд.
— Откуда все-таки они взялись? Кем они были?
— Мы не знаем, — сказал Либермэн.
— Но вы можете это выяснить. У вас есть ученые, инженеры, и, слава Богу, мы живем в век фантастической техники. Разберите его на части!
— Мы это уже сделали.
— И что вы выяснили?
— Ничего.
— Вы хотите сказать, — спросил я, — что вы не в состоянии сделать никаких выводов относительно этих приспособлений — ни что это такое, ни как они работают, ни для какой цели существуют?