Повести и рассказы

Абрамов Сергей Александрович

"Вероятно, в темноте это - зрелище!" - подумал Вадим, и, забегая вперед, скажем, что он не ошибся.

А сейчас он осторожно дотронулся пальцем до белой шляпки и тут же отдернул руку. Преферансист оказался прав: медуза - будем ее все-таки называть медузой - чувствительно била током.

"Что же это - плавучий аккумулятор? Хорошо бы замерить разряд…" - Вадим с сожалением вспомнил, что единственный прибор в его багаже - электробритва "Харьков".

С шумным плеском на волнорез вскарабкался взволнованный преферансист.

– Ну что, я прав?
– торжествующе спросил он.

– Прав, прав, - успокоил его Вадим.
– У вас

сачок, есть?

– Какой сачок?

– Для бабочек.

– Нет, - растерянно сказал преферансист, - сачка нету. Но есть шляпа. Соломенная.

– Тащите, - разрешил Вадим.
– Изловим парочку для опыта.

Преферансист бултыхнулся в воду и через две минуты уже протягивал Вадиму новенькую "соломку".

Вадим растолкал шляпой медуз, словно ведром ряску гденибудь в лесном озерце, и зацепил один "гриб".

– Есть, - возвестил он.
– Пошли на берег.

Желающих посмотреть на пойманную медузу оказалось предостаточно. Впрочем, Вадим этого и добивался: он хотел узнать, как быстро она потеряет свой заряд.

– Да вы ее потрогайте, потрогайте, - убеждал он собравшихся.
– Не бойтесь, не убьет.
– И в доказательство сам, внутренне содрогаясь, дотрагивался до медузы, получая очередную порцию электрошока, слабого, но все же чувствительного.

Позже он сосчитал: медуза разрядилась от девяти прикосновений. Девять раз она отдавала свое неизвестно откуда взявшееся электричество, пока не превратилась в сине-белый кисель, растекшийся в безнадежно испорченной шляпе преферансиста. А тот, кстати, давно потерял научный интерес к явлению: ему было жаль шляпу и, вероятно, он мысленно клял сейчас и Вадима, и всех ученых, которые, по его мнению, придумали эту электрическую гадость.

"А может, и вправду чей-то эксперимент?
– усомнился Вадим, словно подслушав нехитрые мысли преферансиста.
– Хотя вряд ли. Какие могут быть цели? Да и потом, я бы обязательно знал: мимо нашего института ни один морской эксперимент не проходит".

Он быстро оделся и отправился в редакцию местной газеты, как говорится, "позондировать слухи".

Редакция занимала двухэтажный розовый особнячок на центральном проспекте городка. В коридоре были беспорядочно свалены старые подшивки газет и журналов - от "Комсомолки" до "Крокодила", и одинокая пыльная лампочка скупо освещала эти библиографические россыпи. Настолько скупо, что Вадим споткнулся об одну из подшивок и по инерции почти влетел в приемную редактора.

Пожилая секретарша не удивилась столь стремительному появлению гостя: не он первый, не он последний, привыкли уже, - и равнодушно поинтересовалась:

– Кого вам?

– Редактора, - сердито сказал Вадим.

– Нету, - сообщила секретарша.

– А кто есть?

– Зайдите к заму, может, пришел уже…

На счастье, зам пришел. Он сидел в кабинете, склонившись над пухлой пачкой центральных газет на столе. Изучив удостоверение Вадима, спросил:

– Про медуз слыхали?

– Слыхал, - сказал Вадим, - и даже видел. Откуда они здесь?

– Никто не знает, - доверительно сообщил зам.
– Звонили в Москву, а там тоже в неведении. Слышали только, что они - везде.

– Кто?

– Медузы. По всему побережью Черного моря. И Средиземного. А еще - в Америке, и на Тихом, и в Атлантике, словом, - везде. Передавали: на всех курортах паника, особенно - в Майами, во Флориде…

– У нас-то тихо.

– У нас курортник другой - выдержанный, привыкший к неожиданностям.

Тут хоть земля разверзнись, он свой срок на пляже отлежит и только побеспокоится, чтобы трещина его лежачок не задела. Да что говорить: вы же были на море…

– А что ученые предполагают?

– Помалкивают пока. Ведь медузы только сегодня ночью появились. Зато газетчики вовсю стараются.

– Летающие тарелки?

– И тарелки, и блюдца, и красная диверсия, конечно. Домой придете - включите радио: что-нибудь передадут.

Но радио не добавило ничего нового к тому, что Вадим узнал от говорливого зама. Нашествие странных медуз на курорты мира заняло в последних известиях минуту - не больше. Ну, медузы появились, ну, ученые своего мнения еще не сказали - что тут разглагольствовать… Гораздо серьезнее прозвучало сообщение о новой партии американских "плавучих калош", затопленных в Атлантическом океане. Трюмы этих давно отслуживших свой срок кораблей были, как и осенью прошлого года, начинены контейнерами с парализующими газами. Сначала их медленно и осторожно везли по железной дороге. Потом так же медленно и осторожно солдаты, уже записавшие себя в смертники, грузили их на корабли. А затем корабли со смертоносным грузом были затоплены на почтительном расстоянии один от другого.

"Где гарантия, - читала дикторша, - что груз этот достаточно герметизирован? Где гарантия, что через какое-то время затопленные "гробы" не выпустят газ в воду? Новая преступная акция империалистов может иметь опасные последствия…"

"Еще один массированный ядовитый плевок в море", - горько усмехнулся Вадим. И впервые подумал: нет ли связи между затопленными бомбами и медузами, распугавшими купальщиков? Впрочем, какая могла быть между ними связь? Конечно, можно пофантазировать, представить, что медузы - результат мутаций, вызванных отравившими воду газами. Но мутации - дело долгое, даже если иметь в виду "калоши" прошлогодней партии. Да и почему именно медузы, а, скажем, не морские звезды? И почему их так много? И почему они заряжены током? И еще десяток "почему", на которые нет ответа.

Ответ, должно быть, ищут сейчас, исследуют белую слизь медуз. Найдут? Вероятно. Не сразу, конечно, не озарением - поисками, может быть, долгими и трудными: океан таит много загадок. А какие это загадки? Кто знает?.. Он и загадывает-то их не последовательно, а вдруг, внезапно: бах - и морской змей длиной в тысячу метров, гроза кораблей. Еще бах - и дельфиний свист, не поддающийся расшифровке. А теперь бах - и миллиарды медуз у побережий всех континентов… Что мы знаем о больших глубинах? Да ничего мы не знаем о больших глубинах. Мы и о малых-то знаем с гулькин нос. Только то, что в наших океанариумах видно… "А океанариумы и океаны - две большие разницы, как сказал бы мой горячо любимый шеф", - подытожил Вадим и вдруг остро почувствовал свою оторванность от мира: грустно ученому узнавать об открытиях из газет или из громкоговорителя.

Он порылся в карманах и нашел клочок бумаги с редакционным телефоном. Заместитель редактора оказался на месте.

– Слушайте, - сказал Вадим.
– Я должен быть сейчас в институте. Вы понимаете?

– Понимаю, - грустно констатировал зам.
– Небось, билет на самолет нужен?

– Нужен.

– На сегодня - не смогу. Завтра устроит?

– Устроит, - сказал Вадим.
– Только пораньше.

– Первым рейсом. Через часок зайдите в кассы "Аэрофлота", спросите билет на свое имя.