Повести и рассказы
Шрифт:
«Детка! Не бойся, что у меня на шее воловьей Потноживотные женщины мокрой горою сидят, — это сквозь жизнь я тащу миллионы огромных чистых любовей и миллион миллионов маленьких грязных любят.»
ЛЕНА. Он не такой!.. Он… он писал уважительно к женщинам! С ромашками сравнивал… со звездами…
ТАНЯ. Ромашки, звезды… Ладно, молчу. Еще выпьем?
ЛЕНА. Может, мне как бы напиться и уснуть… а ты с ним поговоришь? Если он все такой же хороший — разбудишь?
ТАНЯ(наливает). Может, ты мне поручишь еще с ним и переспать? Чтобы убедиться, что не заразный… и не кусается? Опять обиделась.
ЛЕНА. Я опьянела.
ТАНЯ. Ты опьянела, подруга моя, от счастья. А от коньяка нет, потому что коньяк как раз наоборот — трезвит.
ЛЕНА. Да?
ТАНЯ. Конечно. Почему его дают всем, кто при смерти… старичкам, кому за сто… Пей!
ЛЕНЯ(запевавает). «Все стало вокруг голубым и зеленым…»
ТАНЯ(выпила). Это из репертуара Пугачевой?
ЛЕНА(качает головой, выпила). Ой, какой крепкий! Как керосин! Мне в детстве дедушка мазал горло керосином… от ангины.
ТАНЯ. Ты стала розовенькая… прямо деточка лет пятнадцати.
ЛЕНА. Правда? (Заглядывает в зеркало.) А глаза… косые.
ТАНЯ. А они это любят! Чтобы как ведьма!
ЛЕНА (хихикает). Правда?
ТАНЯ. Слушай… ничего-то ты не знаешь! Как ты с мужиками жила? Они, наверно, на тебе ездили?..
ЛЕНА. А как иначе? Я тебя не поняла…
ТАНЯ(хохочет). Да я в другом смысле! Помыкали, наверно? «Подай это, подай то?.. Купи водки?.. сервелата?.. сигарет?..» Да? (Пауза.) Добрая ты, ласковая. Страшно мне за тебя.
ЛЕНА(запрыгала на стуле). Выпьем еще?
ТАНЯ. А вот теперь нет. Больше ни грамма. Вот так и сиди. И жди. Как сообщник на «вассере.»
ЛЕНА. Что?
ТАНЯ. Ну это я так. О себе. (Поет.) Во дворе сирень цветет, черемухой пахнет… Скоро миленький придет, через жопу трахнет!
ЛЕНА. Циник!.. Ты циник, циник, циник!
ТАНЯ. Я свою первую любовь в девятом классе подцепила… Ходили в походы… учитель у нас по физкультуре… песенки на гитаре тренькал… нос вот такой, мускулы… Ну, я однажды сползла со скалы, коленку ободрала… Он говорит: не смотри, я тебе забинтую… Начал бинтовать, и все время локтем задевает… У меня аж голова закружилась… как в падающем самолете… А наши — там, внизу, возле реки, костер жгут… птицы вечерние щебечут… ну и как-то незаметно оказалась на оси мира… (Смеется.) В общем-то, ничего особенного… А вот после этого и втюрилась. Еще захотелось. К этому времени узнала — он половину старшеклассниц по кустам перетаскал… Захотелось, чтобы только мой… А умер он от вот такого крохотного клеща. Ходил за мумие в Саяны, вернулся — и через две недели… И трагедия и комедия. Когда хоронили, все красотки наши рыдали. Лежит в цветах, нос как плавник у акулы… Конечно, какая там любовь? Спортсмен.
ЛЕНА. Ему за разврат возмездие было.
ТАНЯ. Что?.. Ну-ну. Опять побледнела. Может, все-таки выпьешь?
ЛЕНА(дует в ладошки). Нет. Что подумает? Это же очень серьезная встреча. Это как госэкзамен.
ТАНЯ. А я шарахну.
Но в эту минуту распахивается дверь — на носилках двое неизвестных вносят человека. 1-Й НЕЗНАКОМЕЦ высок, силен, 2-Й
1-Й НЕЗНАКОМЕЦ (быстро оглядев женщин, безошибочно протянул руки к Лене). Ты мое золотко? Лена?
ЛЕНА(в страхе). А вы кто?..
1-Й. Не узнаешь?! (2-му Незнакомцу.) «Вот и рвись через множество лет в сладкий мир темноты, сеновала… Пусть теперь холодит пистолет губы мне, что она целовала…»
ЛЕНА(не веря). Александр?!
1-Й(обнял ее). Наконец-то! Идем поговорим! У тебя второй комнаты нет? Ну хоть на кухню. (Целует.)
ЛЕНА(отбиваясь). Вы… вы что?!. Кто вы? Что это за люди?
1-Й. Как что за люди?.. Больные и сирые, помогаем друг другу, разносим после заточения по домам… а я… (2-МУ и как бы человеку на носилках тоже.) Подождите немного. Наверное, их сердца еще не совсем ожесточились. Где пачпорт?! (Достал паспорт, отдает Лене.) «Поцелую, как синие звезды, молодые глаза твои…»
На носилках шевельнулся человек и снова замер.
2-й Незнакомец сел на стул, как в театре, хихикает и подмигивает Тане.
1-Й. Или ты меня не ждала? Или думала, приеду на фаэтоне? На воздушном шаре? На корабле с алыми парусами? А, больше не могу! (Хватает со стола забытые ножницы.) Столько лет мечтать о встрече и натолкнуться на оскорбительное недоверие?! (Как бы хочет вонзить себе в грудь ножницы, как кинжал.) Прощай, Елена Прекрасная!
ЛЕНА(шепотом). О, нет!.. Саша!.. (Падает на его руки.)
1-Й(обнял, поднял). Моя маленькая, глупая! (Всем.) Нам надо пошушукаться… (Унес на кухню.)
ТАНЯ(2-му Незнакомцу). Это и есть Александр?
2-Й. Александр.
Пауза.
ТАНЯ. Он хороший человек?
2-Й(смеется). Любому рога обломает. Любому психу голову в задницу всунет!
ТАНЯ. Но он… остался поэтом? Не обидит Лену?
2-Й(смеется). Никогда. Зачем обижать женщину? Женщина — это святое. Венец создания.
ТАНЯ. А вы как туда попали? Тоже… стихи пишете?
2-Й. Пишу. «Наша родина прекрасна и цветет, как маков цвет… Окромя' явлений счастья никаких явлений нет.»
ТАНЯ(смеется). Ну, если это в ТЕ годы сочинили, понятно…
2-Й. Может, тоже — уединимся?
ТАНЯ. В каком смысле?
2-Й. В любом. Как вы скажете, так и будет.
ТАНЯ. Какой быстрый.
2-Й. Я очень быстрый. Я как мысль. Или взмах ваших ресниц. Хотя бы в ванной, а? Голову даю на отсечение, в ванной вы еще не целовались с русским поэтом!
ТАНЯ. Какой смешной!.. Поэт!
2-Й. А чё, надо непременно, чтобы бабочка, запонки?.. вот такая морда?.. и глаза как у голубя красные — от недосыпа за судьбы Родины?
Таня смеется.
Там-та-та… там-та-та… (Схватив ее за талию, кружит в вальсе.) «За городом вырос пустынный квартал на почве болотной и зыбкой… Там жили поэты, и каждый встречал другого надменной улыбкой…»
ТАНЯ(смеется, кивает на носилки). А это кто?
2-Й. Тоже наш. «Когда напивались, то в дружбе клялись… Болтали цинично и пряно. Под утро их рвало. Потом, запершись, работали тупо и рьяно». Идем? (Кивает в сторону ванной.)
ТАНЯ. Перестаньте валять дурака. С ума сошли.