Повести и рассказы
Шрифт:
Управляющий перевел эти слова Цзотэну, но лицо Цзотэна не отразило ни малейшего удовлетворения. Он громким голосом позвал четырех низкорослых японцев, с виду очень крепких парней, каждый держал в руке длинный кнут. Парни встали вокруг Цзотэна и принялись лупить его кнутами, тот же от них отбивался. Парни били все быстрее, а Цзотэн все крутился как бес, не поймешь, где голова, где ноги, и ни один кнут ни разу его не коснулся. В комнате только и слышен был свист рассекающих воздух кнутов. Стеклянный Цветок не знал, что и думать, своим единственным глазом он не успевал следить за
Вдруг среди мелькающих в воздухе кнутов раздался зычный крик Цзотэна. Точно огромная птица, он с быстротой молнии выскочил из окружения парней и в одно мгновение оказался на своей лежанке. Четверо парней застыли на месте, их кнуты безжизненно повисли; спутанные во время боя Цзотэном, они сплелись в один узел.
Ян Дяньци громко восторгался искусством Цзотэна. Стеклянный Цветок не осмеливался даже похвалить его и, чтобы показать, что он тоже восхищен, после некоторого молчания сказал Цзотэну:
— Почтенный Цзо, вы, оказывается, отлично приноровились хватать за косы!
Цзотэн Сюлан не ответил. Он был так преисполнен достоинства, словно ему нипочем было ухватить за косы всех людей на земле. Стеклянный Цветок подумал, что он и впрямь не напрасно сюда пришел, стоит пошире раскрыть глаза, и узнаешь, что под небом всюду есть люди, которые обучат тебя искусству и укажут, где найти пропитание. Цзотэн поручил Стеклянному Цветку отнести Дурню-Второму вызов на поединок и сказать, что через три дня будет его ждать перед храмом богини за Восточными воротами, а тот, кто в назначенное время не придет, будет считаться проигравшим. От такого исхода встречи Стеклянный Цветок приободрился, осмелел, пообещал, что передаст вызов Дурню-Второму в руки, а на словах еще прибавит что нужно.
Затем Ян Дяньци опять немного поговорил по-японски с управляющим и Цзотэном, Стеклянный Цветок не посмел и словечка вставить, но подумал, что Ян Дяньци, наверное, о чем-то договаривается за его спиной, а чтобы выйти чистеньким, нарочно говорит на их языке. Когда они прощались, Стеклянный Цветок, желая показать, что он не какая-нибудь там деревня, произнес только что услышанные им у Бэйхаму два слова на иностранном языке:
— Бай-бай!
В ответ японцы захохотали.
Когда они возвращались в экипаже обратно в город, Стеклянный Цветок спросил Ян Дяньци, отчего иностранцы все время смеялись, глядя на него. Ян Дяньци ответил ему:
— Третий господин не знает, что обычаи иностранцев очень отличаются от китайских, а бывает даже, что у иностранцев все делается наоборот. К примеру, китайцы любят брить голову, а иностранцы любят брить лицо, китайцы пишут справа налево, а иностранцы — слева направо, в китайских книгах слова пишутся столбиком, а в иностранных — строчкой, в китайском компасе стрелка показывает на юг, а в иностранном — на север, китайцы любят отращивать длинные ногти, а иностранцы ногти стригут, у китайцев впереди идут мужчины, а иностранцы пропускают вперед женщин, китайцы, встретив родственника или приятеля, не снимают шапку, а иностранцы снимают, китайцы едят сначала овощи и потом суп, а иностранцы — сначала суп, потом овощи, у китайских туфель высокие носки и низкие каблуки, а у иностранных
Ян Дяньци говорил, и его маленькое бледное личико светилось умом и проницательностью.
— Ты и впрямь кое-что смыслишь!
Стеклянному Цветку стало стыдно за свое невежество, но он вдруг впился взглядом в Ян Дяньци и сказал:
— Я понял, ты ведь врешь на обе стороны сразу, приносишь китайские вещи и надуваешь иностранцев, а потом берешь заморские товары и надуваешь китайцев. Сегодня ты нацепил к поясу эти побрякушки и вырядился, как Шоусин, для того, чтобы пустить пыль в глаза Бэйхаму. Верно? Так, а мои курильницы?
Ян Дяньци, ничего не ответив, вынул из-под халата две заморские вещицы и отдал ему. Одна из них — ножницы для стрижки ногтей, другая — блестящие часы, точь-в-точь такие, как «часы, помнящие время», которые он видел вчера. Только в отличие от вчерашних эти часы не имели ни золотых, ни серебряных частей, они ярко блестели, и на них не стояло пробы. Ясно, что Ян Дяньци только что приобрел их у иностранцев.
— Эй, парень, сколько часов ты выменял на мои курильницы? — спросил Стеклянный Цветок.
Ян Дяньци посмотрел на него и сказал:
— Не нравится, так нечего и лапать, отдавай обратно! Я верну тебе эти две подделки под эру Сюаньдэ. Знаешь, сколько я отдал за эту штуку? Связку монет «ушуцянь» и коробочку из кроваво-медной яшмы!
— Ну, ты даешь! А ведь все равно то, что ты говоришь, проверить нельзя. И какого черта ты с Бэйхаму ушел в другую комнату, я тоже не знаю. Небось пакость какую-нибудь задумал!
Стеклянный Цветок нажал рычажок на часах, поднес их к уху, с довольным видом послушал и сунул за пазуху, а цепочку повесил на грудь.
— Можешь приносить мне всякие бронзовые статуэтки, вазы, картины, каллиграфические надписи и прочее. У меня есть еще занятные вещицы, ты таких и не видывал! — сказал Ян Дяньци.
Покачиваясь в экипаже, Стеклянный Цветок глядел на болтающуюся у него на груди цепочку от часов, слушал, что говорил ему Ян Дяньци, и вдруг воодушевленно воскликнул:
— Погоди, вот боец из Восточного моря победит волшебный кнут, третий господин заживет как прежде, и тогда мы развернемся вовсю!
9. Дело почтенного Цзо — хватать за косы
Четверо японских парней в халатах и коротких штанах обозначили место поединка перед храмом богини, воткнув в землю свои мечи. Как бы ни напирали люди, никто не смел нарушить указанные границы.
За исключением стоявшей напротив храма театральной сцены, на которую не разрешалось залезать, стены, крыши, трубы домов и вообще все места, где мог бы поместиться человек, были заняты зрителями. Некоторые забрались в стоявший на соседней улице постоялый двор «Дворец небожителя Чжана» и смотрели оттуда из окон. Им было видно только, что боец из Восточного моря Цзотэн Сюлан и Дурень-Второй стоят друг против друга.