Повести о космосе (сборник)
Шрифт:
Ниткин, конечно, намекал на то, что «Орлан», с его великолепными посадочными характеристиками, и Кирта, с ее первоклассным космодромом, были созданы друг для друга. Представить себе ненастье, при котором Кирта закроется на прием, было… было за пределами воображения опытного пилота.
– Предлагаю смотреть на вещи по мере их овеществления, – ушел от ответа Саржев.
* * *
Кирта их не приняла.
Над космодромом ярился шквал. Ливень зарядил такой, что земля, которая в окрестностях Кирты на мгновение выдала себя ниточкой огней вдоль шоссе,
Конечно, привести вслепую флуггер на посадку можно было. Да он и сам пришел бы – для автопилота подобная задача не составляла труда. Но: сцепление колес с полосой в такую погоду было никудышным. При сильных порывах бокового ветра (а порывы были и еще какие) даже «Орлан» в точке касания мог закапризничать. Закозлить, перевалиться со стойки на стойку, зачерпнуть консолью полосу…
Убиться может и не убьешься, но машину угробишь запросто.
– А кому оно надо? – рассудил Саржев. – Можно подумать война.
Не война, это точно. В войну садились и не на такое. Тихону, конечно, не довелось, но наслушался бывалых и учебных фильмов насмотрелся…
– Идем на запасной.
– А может лучше обратно на орбиту? – предложил Тихон. – Там–то погода всегда летная.
– Обратно на орбиту нам уже топлива не хватит, извини… – Ответ Ниткина прозвучал вызывающе–весело и по этому признаку Тихон безошибочно определил, что дела действительно плохи.
Он хотел было уточнить насчет топлива, но бросил взгляд на приборы, прикинул, что они далековато от экватора (где первая космическая чуть–чуть меньше, но этого «чуть» им, пожалуй, сейчас и не хватает для бегства на самую низкую, плохонькую орбиту) и промолчал.
Запасных космодромов было два. У одного полоса была подлиннее, но ветер на маршруте обещал быть встречным, что означало лишний расход топлива. Пришлось выбирать вариант похуже, какую–то дыру с названием Нерская Губа, с короткой полосой и пометой на карте возле названия населенного пункта нежил ., то есть «нежилой».
Саржев связался с Киртой, запросив разъяснений.
– Они на карте еще законсервир . забыли написать, – сказал он через минуту. – Есть там полоса и приводные маяки, сесть можно. Но космодром выведен из регулярной эксплуатации.
– И что из этого следует? – с обстоятельностью литературного героя полюбопытствовал Ниткин.
– Отставить следует, – проворчал капитан–лейтенант. И, посуровев, сказал:
– Группа, слушай приказ…
* * *
Персонал законсервированного космодрома ВКС «Нерская Губа» состоял из восьми человек. В их распоряжении имелись шестнадцать машин: буксировщики, топливозаправщики, оружейные транспортеры, один снегоуборщик и один трофейный клонский вездеход для познавательно–увеселительных поездок в тундру.
Таким образом, ровно по две машины на человека.
– Механизация двести процентов, – Ниткин одобрительно постучал по колесу оружейного погрузчика носком гермоботинка.
На погрузчике их приехал встречать комендант, некто капитан Маканьковский.
Казалось бы, рутинный перелет… Казалось бы, Тихон
Путь от «Орлана» до столовой Тихон провел в полудреме.
Повар космодрома встретил их как родных: обогрел, накормил и чаем напоил.
После ужина милейший Маканьковский предложил «пропустить по сорок капель», но комэск, игнорируя умоляющий взгляд Ниткина, отбоярился:
– Спасибо за предложение. Но я должен провести инструктаж. А потом будем спать, наверное. Сильно из графика выбились…
– Тогда, может, молочка горячего, с имбирем? – Маканьковский из кожи вон лез, хотел быть полезен родным ВКС. – У нас на складе целые залежи, никто не пьет.
Насчет молочка – одобрили.
Маканьковский ушел.
Саржев обвел тяжелым взглядом присутствующих.
Точнее, он попытался изобразить «тяжелый взгляд», но, на самом деле, его незлое лицо было чуть обиженным и очень усталым. Обижался он на глупого Пейпера, а устал от всего вместе.
– Значит так. ЧП с Пейпером это ЧП с Пейпером. А праздник это праздник. Из–за того, что Пейпер слез с автопилота когда не просили и угробил свою машину, праздник никто отменять не собирается. Новый «Орлан» перегонят с авианосца в Кирту как только позволят метеоусловия. Поэтому завтра нам все равно надо отлетать программу. И притом отлетать на «отлично». Давайте еще раз пройдем по всем пунктам… Слово предоставляется младшим товарищам. Доложи–ка нам, Тихон.
– Праздник состоит из двух частей. Первая часть атмосферная, вторая – космическая. Мы начинаем над Киртой в девять тридцать пять. Крутим каскад фигур высшего пилотажа. В конце каскада ставим «свечу», набираем высоту и выходим на параболическую орбиту. Вторую космическую мы должны иметь в десять ноль три. К этому времени Эфиальт будет в ракурсе, обеспечивающем оптимальное решение задачи встречи. Таким образом, зоны низких эллиптических орбит Эфиальта мы должны достичь уже в двенадцать двадцать одну. После чего мы производим окончательное торможение, снижение и переход в горизонтальный полет над дневной стороной спутника. Берем курс на плато криовулканов, которое называется… Называется… – Тихон начал краснеть. Больше недели, понукаемый Саржевым, зубрил он эту показушную программу! И все равно!
– Да неважно как, – успокоил его капитан–лейтенант. – Как оно по астрографии – в туристическом буклете написано. А на летных картах плато – это три номерных квадрата сетки. Автопилот везет, прочее – детали… Ну, валяй дальше, Тихон. Что там, над криовулканами–то?
– Там у нас запланирован показательный бой с шестеркой «Горынычей» модификации ПР. Это перехватчики из Махаонского Крепостного полка ПКО. Местные, значит. Мы изображаем «синих», то есть коварного условного противника. «Горынычи» – «зеленые», то есть благородные условные наши. Мы обнаруживаем их первыми и подкрадываемся на предельно малых, используя фон местности и маскировочные свойства ледовых вулканов…