Повести, очерки, публицистика (Том 3)
Шрифт:
Опять послышались выстрелы. Редкие, гулкие, но тех, коротких и быстрых, на этот раз не было. Стражник на гнедом коне поскакал во весь опор к перевозу.
– Углядел что-то коршун!
– промолвил мужик в розовой рубахе.
Выстрелы стали чаще, но все такие же гулкие.
– Нашли дурака! Так он вам и покажет, где сидит!
– Он где?
– Кто знает, может - в этом лесу, может - давно через тракт перебежал. Ищи тогда! Простоим ночь у пустого места.
– Ты караулишь?
– Поставили, вот и стою. Что
Мы послушались совета. Пошли прямо на огороды, перелезли через прясло, прошли лесной участок и вышли на разделанное под огород место. Огород упирался в глухую стену надворных построек, проездные ворота были заперты. Постройки были хорошие, под железными крышами. Видно, это был дом какого-нибудь заводского начальства.
Перешли еще два-три огорода, а все то же: глухая стена построек и запертые ворота. Наконец попался нам "голый дом", у которого стояла одна покосившаяся конюшенка без крыши. Через наружное прясло виден был тракт. Это как раз нам и надо было. И гряды здесь шли вдоль - удобно для выхода.
– Ну-к что, пошли ребята!
– И Кольша, помахивая ведерком и обломком удилища, пошел по борозде между картофельными грядами, мы - за ним.
В это время яростно залаяла собачонка, выбежавшая из-за конюшенки. За собачонкой вылетела женщина в синем платке, с какой-то узенькой крашеной дощечкой, должно быть от кросен.
Женщина угрожающе взмахивала дощечкой и кричала:
– Я вас, негодников! Нарву вот крапивы... Кольша, однако, спокойно шел прямо на женщину. Он у нас всегда такой! Без сноровки и в драку ходил. Мы, конечно, поторопились поддержать товарища:
– Мы, тетенька, не воровать...
– Нам только на улицу перелезть.
– Что вам тут за дорога?
– спросила женщина помягче.
– Не пускают зимником-то, велят по тракту. Мы и пошли огородом. Ничего не рвали, хоть обыщи!
Женщина цыкнула на собачонку и совсем спокойно стала спрашивать, чьи мы, как сюда попали и что видели на зимнике.
Когда мы рассказали, женщина раздумчиво проговорила:
– И здесь, поди, вас не пропустят. Возчиков вон всех заворотили. До Речек, слышно, облаву протянули. Недавно ваш горянский на паре лошадей шестерых стражников привез. Как быть-то? Ночевать, видно, вам у меня. А дома-то, поди, ждать будут. Спрашивались хоть у матерей-то?
– Нет, тетенька. Не спрашивались.
– Ох, ребята, горе с вами! На-ко, куда не спросясь убежали! Как теперь, а?.. Темно ведь скоро будет, а то бы по Коровьему прошли, а там берегом. Забоитесь по потемкам-то?
– Не забоимся, тетенька! Не маленькие, поди.
– Видать! Так вы, нето, по заогородам ступайте. Тут их всего восемь осталось. У последнего-то огорода, от крайнего столба, прямехонько идти. Тропки там пойдут к болоту - оно ныне сухое. Ишь, в огороде-то
На плотине пробило девять. Колюшка не поверил:
– Просчитался дедко. Девять отбил!
– Девять и есть,- подтвердила женщина.
Когда мы пошли обратно к пряслу, она остановила нас:
– Постой-ко, ребята, я вам хоть по кусочку дам. Есть захотели, поди, рыболовы?
Отказываться мы, конечно, не стали, и женщина вынесла нам три ломтика круто посоленного ржаного хлеба.
– Передайте матерям-то поклончик от Настасьи Огибениной. Пущай хорошенько вас надерут!
– И сейчас же предупредила: - Вы, ребята, через прясла-то не ползайте. Тут через два огорода такие кикиморы живут. Придумали цепную собаку в огород спускать. Оборвет пятки-то. По за-огородам идите! Да не забывайте - от последнего столба прямо. А как переходить станете, на мысок правьтесь. Направо-то глубоко. Не утоните хоть!
– Мы, тетенька, плавать умеем.
– Саженками, по-собачьи, по-лягушачьи. Это уж так точно.
– Вижу, что мастера. По три раза на день таких драть, и то, поди, мало. Ох, ребята, ребята!..
И вот мы опять в лесу, за огородами. Хлеб тетушки Настасьи оказался летучим - в минуту ни у кого не оказалось.
– Лучше бы она и не давала!
– печально вздохнул Колюшка, а Петька набросился:
– Ты опять о хлебе! Под ноги гляди. Рыбу не рассыпь. Смотри тихо, ребята! В оба гляди!
В лесу становилось темно. Трава под ногами потемнела и казалась мертвой. Откуда-то появилось много мелких черных сучьев. Куда ни ступишь хрустят. Пока пробирались по заогородам, лес был "свечкой", а от крайнего столба пошел "мохнач", какой растет около болот. В таком лесу, да еще с большой примесью мелкого, и днем на пяти шагах человека на найдешь, а вечером и подавно. Тропку все-таки нашли без труда, и она вывела нас к болоту. Идти стало хуже. То и дело под ноги подвертывались узкие сухие кочки с глубокими провалами между ними. Провалишься - и под ногой обязательно хрустнет. Откуда только насыпалось столько всякой дряни! А Петька шипит:
– Ш-ш... ты! Тихо! Слышишь - говорят.
Болото подходило местами близко к тракту. Оттуда вдруг послышались голоса:
– Не иголка, главное дело... Кругом обложено. Укажут ему дорожку, укажут! Сибирь-то, она на всех, главное дело, хватит.
– Не горячись ты, сват! Может, он близко где... слышит тебя.
– А я боюсь? Да мне, главное дело, попадись только: сразу - прощай, белый свет...
Дальше не стало слышно, но мы все узнали, что это говорил наш уличанский подрядчик Жиган.