Повести рассказы. Стихотворения. Поэмы. Драмы

Коцюбинский Михаил Михайлович

II

«Так нежно меня ты ласкал, Возлюбленный, милый, Так в очи печально смотрел,- Мне сердце щемило. Ты губы мои целовал И белые руки, И слезы на косы текли От счастья и муки. Шептал ты недавно еще Так пылко и страстно, Зачем же, зачем же ты глух На зов мой напрасный?» «Изольда! Изольда моя! В очах твоих черных Хотел бы я видеть лазурь Обителей горних. Изольда! Изольда моя! Когда бы волною Твоя золотилась коса, Как поле ржаное! Твой голос, Изольда моя, Порывист, мятежен, Когда б он, как шелест берез, Был ласков и нежен!» «Не стоит о том горевать И плакать Тристану! У матери крестной я все, Что хочешь, достану. Моргана ведь крестная мне. Поможет мне фея…» «Беги же, Изольда, беги К Моргане скорее!»

III

«Ах, крестная, фея Моргана. Мою

измени красоту! Хочу быть светла и прекрасна, Как ангелы в божьем саду». «Нет, крестница, дочка Изольда! Я прелесть твою создала Еще в колыбели, младенцу Подарок живой принесла. Ведь в прелести гордой, Изольда, Земное твое торжество…» «Печален и темен мой облик – Мой милый рыдал от него. Дай золота мне и лазури, Хочу быть светла и ясна, Чтоб милый смотрел улыбаясь, Как весело блещет весна!» «Ну, что ж, моя дочка Изольда! У солнца ведь золото есть, Морскую попросим русалку Осколок лазури принесть». «Позволь еще, крестная фея, Чтоб нежен был мой голосок, Чтоб милый, заслушавшись песен, От них оторваться не мог». «Нежнее, чем листья березы, Волшебная прялка шумит, И каждый в том звуке услышит, Что сердце людское томит. Что хочешь, любимая дочка, Тебе измененным даю. Одно изменить я не в силах - Не трону я душу твою».

IV

Опять в ночном лесу Тристан Сам-друг с былою мукой И ждет как будто и не ждет Изольды Белорукой. Вспорхнула пташка ли в кустах, Иль ветерок пронесся - Внезапно встретился Тристан С Изольдой Златокосой. Все те же очи и коса, И тот же голос милый… Душа Тристана в небеса, Ликуя, воспарила! «Привет, единая моя! Привет, моя царица! Из-за моря ли приплыла Сегодня, чаровница? Как отпустил тебя одну Твой муж, король проклятый? Иль для Тристана своего Убить его смогла ты? Но где же кубок золотой, Где зелье колдовское? Охотно выпью все до дна, Не надо мне покоя! Напиток нам зальет печаль, Рожденную разлукой». «Тристан! Ужель не помнишь ты Изольды Белорукой?» «Она забыта навсегда, Как тень минувшей ночи». «А что, Тристан, когда забыть Она тебя не хочет?» «Пускай идет в Ерусалим Босой, простоволосой! Теперь я встретился с тобой, С Изольдой Златокосой!» «Тяжки грехи твои, Тристан. Их тьма неумолима! Ты им прощенья не найдешь В стенах Ерусалима». «С тобой, любимая, готов Идти на смерть и муки!» «Тристан, довольно праздных слов, Смотри на эти руки! Ты помнишь ли, кого послал Сегодня в грот Морганы? Куда теперь меня пошлешь С моей сердечной раной? Пускай исчезла тьма очей, Зато душа темнее, Чем черный камень гробовой, Мне не расстаться с нею. Пускай же вновь моя коса Цвет траурный наденет! Пускай же мне печали цвет До гроба не изменит».

V

Тристан, как ребенок, ослаб, На сердце кручина. Ему не помогут теперь Все чары Мерлина. А фея Урганда ему Промолвила мудро: «Изольде тебя излечить Одной – Златокудрой. От смерти она отвратит, Спасет от недуга». Он слышит и за море шлет Любимого друга. И другу дает он наказ: «Воротишься с милой - Ты белое на корабле Поставишь ветрило. А нет – черный парус поставь, И мне бы хотелось, Чтоб он, словно саван, потом Укрыл мое тело».

VI

«Ступай же, Белорукая, на берег, Прошу тебя, молю тебя, иди! Там есть утес, высокая стремнина, Взойди на кручу, в море погляди, Где ветер гонит северные волны, Вернись скорей и расскажи о том, В тумане нет ли белого ветрила На горизонте дальнем и седом». И молча Белорукая Изольда Взошла на кручу и глядит в туман… Ах, что белеет – парус ли далекий, Иль это гребня пенного обман? Она вернулась, и спросил он жадно: «Что там вдали, видны ли паруса?» «Маячит чей-то парус на просторе…» «Он бел?» – «Он черен, как моя коса». И вмиг душа Тристана обрывает Нить ожиданья, горя не тая, И легкокрылой птицею несется Далеко, в неизвестные края… «За мною, Златокудрая Изольда! Тебя давно Тристан твой верный ждет. Не бойся в этих скалах заблудиться,- Изольда Белорукая ведет. Мы две сестры. Нас имя породнило, Как две зари: я – вечер, ты – рассвет; Мы запылали заревом единым. Так суждено, и в этом чуда нет. Однажды в жизни светлый час недолгий, Как и тебе, мне был судьбою дан…» «Сестра моя! Страшит меня твой голос! Скажи всю правду! Умер мой Тристан?!» «Пусть, Златокудрая, господь рассудит, Чьим был Тристан, твоим или моим, Но все-таки склониться в час кончины Досталось мне, а не тебе над ним. Не подняла ты черного ветрила, Не траурна – светла твоя краса, Но милый в гроб не ляжет без покрова - Его покроет черная коса».

‹21 июля 1912 г. Кутаис›

ДРАМЫ

В КАТАКОМБАХ

Драматическая поэма

Катакомбы близ Рима. В подземелье, слабо освещенном масляными плошками и тонкими восковыми свечами, собралась

небольшая христианская община. Епископ кончает проповедь. Слушатели и слушательницы стоят набожно, покорно и тихо.

Епископ Восславим, братья, господа Христа, Что посадил с собою одесную Замученного брата Хариклея. Хор На небе слава господу Христу, Что от земных оков освобождает, Что из тюрьмы грехов выводит души К престолу света вечного. Диакон Аминь. Епископ Наш брат был у язычника рабом. Он ныне раб господень, раб ничей. Раб-неофит Господень раб? Там тоже есть рабы? А ты мне говорил, что в царстве божьем Нет ни хозяев, ни рабов! Епископ Да, правда! Мы все равны пред богом. Раб-неофит И рабы? Епископ Рабы господни, брат мой, не забудь! Сказал Христос: мое не горько иго, Не тяжко бремя. Понимаешь? Раб-неофит (после тяжелого раздумья) Нет. Не в силах. Этих слов не понимаю. Рабыня-христианка (внезапно прорицает в беспамятстве) Уже легла у дерева секира!… «Я ввергну древо срубленное в пламя»,- Сказал господь!… Приди, приди, приди, Исус, сын божий! Преклонилась долу Твоя пшеница,- ждет она серпа… Доколе, господи?… Рахиль рыдает, Нет у нее детей…

Бессвязная речь переходит в исступленное бормотание. Некоторые женщины тоже начинают плакать. Не выдерживает кое-кто и из мужчин.

Епископ (властно и громко) Прочь, сатана! Ты здесь бессилен. (Подходит к пророчице, бьющейся в судорогах, и кладет руку ей на голову.) Дочь моя, да будут Тебе защитой вера и молитва От наваждений дьявола.

Постепенно под его взглядом женщина стихает и бессильно склоняется на руки подруг, поддерживающих ее.

Христианка(одна из тех, кто поддерживает пророчицу, робко отзывается) Вчера, Святой отец, ее ребенка продал Хозяин греку из Коринфа… Епископ Смолкни! Апостол нам на благо заповедал: «Пусть женщина на сборищах молчит».

Между тем пророчицу уводят. Молчание.

Раб-неофит (подходит к епископу; голос его дрожит, но полон отчаянной решимости) Прости, отец, но я не понимаю, Как это может быть не горьким иго И легким то, что тяжело? Епископ Мой сын, Когда ты добровольно склонишь выю В ярмо Христово, сладостно то будет Душе твоей; когда захочешь сам Взять крест на рамена, ужели тяжек Покажется тебе он? Раб-неофит Но зачем же В ярмо по доброй воле нам впрягаться И крест нести по своему желанью, Когда и так замучила неволя? Так натрудили душу и загривок Кресты и ярма нам,- терпенья нет! Не для того пришел я в вашу церковь, Чтоб новый крест или ярмо найти. Нет, я пришел сюда найти свободу По слову: несть раба – несть господина. Епископ И ты найдешь свободу эту, сын мой, Как только встанешь под ярмо Христово. Равны рабы господни меж собою. Свой путь мирской ты под ярмом пройдешь И в царство божье внидешь. В оном царстве Иных владык не будет, кроме бога, Отца всевышнего. Твоя гордыня Сравнилась бы с гордыней сатанинской, Когда бы ты отцовой божьей власти Не признавал. Раб-неофит Святой отец, помилуй, Какая у раба еще гордыня! Пусть будет так, пускай отец всевышний Царит над нами! Но когда ж настанет То царство божье? Где его искать? Тот говорит: на небе царство божье, А этот: на земле… (Страстно ждет ответа, глядя на епископа.) Епископ Прав тот и этот. Раб-неофит Но где же на земле оно? Епископ Вот здесь. Раб-неофит Как, в Риме? Епископ В нашей церкви. Раб-неофит В катакомбах? Епископ Не говори «вон тут» иль «где-то там». Оно везде, где бог в смиренных душах. Раб-неофит Когда ж он будет в душах всех людей? Епископ Тогда, когда Христос сойдет на землю С небес еще раз. Раб-неофит (грустно) Брат один сказал, Что миновать должно тысячелетье До нового пришествия Христова… Епископ Он еретик. Никто из нас не знает Ни дня, ни часу… Раб-неофит (радостно перебивает) Значит, царство божье Начаться может каждый день и час? Епископ Конечно, да.