Повести студеного юга
Шрифт:
Капитан-лейтенанту американских военно-морских сил Майклу Мэнсфилду исполнилось всего двадцать шесть лет, когда он вышел в запас и слонялся по Нью-Йорку в поисках работы. Однажды он обратил внимание на тучного пожилого мужчину в форме капитана гражданского флота. Уронив на грудь голову, тот стоял, упираясь плечом в фонарный столб.
Мэнсфилд подошел к нему, спросил, что с ним и не нужна ли ему помощь.
Капитан с трудом поднял отяжелевшие веки.
— А-а, морячок… — На Мэнсфилде была его старая офицерская форма без
— Я помогу вам, сэр. Что с вами? — В голосе Мэнсфилда звучало сочувствие. — Это сердце?
— Да, мой мальчик. Старые цилиндры идут вразнос. Немного прошелся, и как видишь…
— Я сейчас, одну минуту. — Мэнсфилд бросился к мостовой останавливать такси.
— Мне на одиннадцатый причал, там моя коробка, — уже в машине сказал старик.
— Нет, нет, — горячо возразил Мэнсфилд. — Это может быть инфаркт. В больницу, шофер!
Капитан вяло улыбнулся. Он пытался храбриться, но был слаб. Мэнсфилд пальцем осторожно притронулся к его губам.
— Не надо говорить, вам это вредно, сэр.
Проводив незнакомца в кабинет врача неотложной помощи, Мэнсфилд кивком головы простился и вышел в коридор, чтобы уйти. Но что-то его удержало. Обычно не такой уж добрый, он сам себе удивился. Отчего это он вдруг так расчувствовался? Потом решил, что когда-нибудь нужно быть и добрым, и быстро зашагал прочь.
«Забавный старикашка», — с улыбкой думал он, когда на улице его догнала сестра милосердия.
— Пожалуйста, вернитесь.
Мэнсфилд встревожился:
— Ему хуже?
— Нет, напротив. Он просит вас к себе.
Еще недавно, казалось, совсем угасшие, глаза старика теперь встретили Мэнсфилда с веселой усмешкой.
— Что же вы ушли? Я вам должник, молодой человек.
Мэнсфилд смутился.
— Я моряк, сэр, — сказал он, не найдя ничего другого.
— Да? Похвально. Может быть, вы представитесь?
— С вашего разрешения, сэр. Капитан-лейтенант запаса Майкл Мэнсфилд.
— И чем же вы занимаетесь?
Мэнсфилд пожал плечами. Ему не хотелось признаться, что сейчас он безработный.
— Понятно. — Глаза старика все больше веселели. — Вы механик, навигатор?
— На службе я был старшим помощником командира эскадренного миноносца, сэр, — ответил Мэнсфилд, теряя терпение. Перед этим случайным человеком он испытывал странное чувство неловкости и был уже не рад, что вовремя не ушел. Старик же, услышав ответ, глянул на парня с живым любопытством.
— Кажется, я могу быть вам полезным. Я совладелец и капитан «Вайт бёрд». Мне нужен второй помощник.
Мэнсфилд застыл, словно пораженный молнией. На больничной кушетке перед ним лежал сам Роберт Аллисон. Вот так штука!
— Простите, сэр, — опомнившись, сказал гордый молодой человек с принужденной вежливостью. — Я полагаю, ваша шутка неуместна. Да, я безработный, в моих карманах пусто, но это еще не дает вам право…
— Кость мне в глотку, ты мне нравишься! — Забыв недавний сердечный приступ, старик резко вскочил на ноги. Замешательство Мэнсфилда вызвало у него неожиданный прилив восторга. — Ступай зови машину, на сегодня моциона с меня достаточно. И с этой минуты можешь считать себя вторым помощником капитана «Вайт бёрд».
Мэнсфилд стоял в полной растерянности. О причудах Аллисона он слышал много (кто из нью-йоркских портовых бродяг о них не слышал!), но предложение было слишком невероятным, чтобы принять его за действительность. Второй помощник капитана громадного лайнера — это не старший офицер эскадренного миноносца. Тем более, что этот старший офицер последние полтора года всего лишь бродяга, с трудом сохраняющий внешнюю аккуратность. Да, но это ведь Аллисон, дьявол его знает…
— Моя послужная аттестация, сэр, не самая лучшая. — Парень, честный от природы и еще помнивший военную строгость, робко пытался навести сумасбродного миллионера на мысль хотя бы посмотреть его документы. Но откровенное признание Мэнсфилда старик пропустил мимо ушей.
— Ступайте, — сказал он вдруг тоном приказа. — Мне нужна машина.
Так Майкл Мэнсфилд оказался на «Вайт бёрд». Он понимал, что растрогал старика кстати проявленной отзывчивостью, но еще долго не мог прийти в себя. Уж больно велика была плата.
— Аллисон меня потряс, — говорил позже Мэнсфилд. — Богатые люди, получая какие-то услуги, привыкли платить деньгами. Это всегда дешевле и проще, чем взять на себя ответственность устроить чью-то судьбу. Аллисон это сделал, и, я думаю, излишне объяснять, почему я чувствовал себя обязанным.
Чувства Мэнсфилда на «Вайт бёрд», вероятно, разделяли многие. Но только не компаньоны Аллисона. Папанопулос и Форбс были в ужасе. Не для того они выложили двадцать миллионов долларов, чтобы доверить их полуголодным людским отбросам, выплеснутым на причалы Большого Нью-Йорка массовой послевоенной демобилизацией и связанным с ней резким ростом безработицы. Маленький, тщедушный, нахохленный, как ворона в дождь, Папанопулос, по рассказам очевидцев, едва сдерживал ярость.
— Простите, дорогой Роберт, но вашу благотворительность я отказываюсь понимать. Во что превратится наш лайнер? Из-за этой публики мы потеряем всех приличных пассажиров.