Повести студеного юга
Шрифт:
Жители атолла Тикахау, где Джону часто приходилось бывать на своей базе, немного научили его полинезийскому языку. Маркизанцы говорили на том же тягучем, будто одно бесконечное слово, диалекте. Но Джон ничего не понимал, он был слишком потрясен.
— Гадье, мразь, грязная сволочь! — с яростью плевался он. Горло его давила липкая тошнота. Эти мерзавцы сожрут его. Обглодают его кости, как собаки.
Вдруг позади, где-то в длинном ряду стоявших на тропе клеток, раздался голос маленького Тома:
—
У Джона екнуло сердце.
— Да, мой мальчик! Что с тобой, Томми?
— Ничего, сэр, — спокойно и, как показалось Джону, даже весело ответил мальчик. — Я в клетке. Они нас съедят?
Джон проглотил комок.
— Откуда ты взял, Томми? Что за вздор лезет тебе в голову?
Мальчик чувствовал, что капитан сказал ему неправду. Томми отлично все чувствовал.
— Капитан, — сказал он, — хотите, я вам спою?
В клетках растроганно зашумели:
— Томми, рыжий ангелочек, ты не боишься?
— Разве со мной нет моих друзей? — В голосе мальчика прозвучала обычная для него ирония.
— Да, Томми, мы с тобой. Но, Томми, ты ведь никогда не пел.
— Это ничего не значит, я буду петь сейчас. Хотите, капитан?
— Да, Томми. Если у тебя есть голос.
Благодарный отважному мальчику, Джон старался подавить нежданно нахлынувшее волнение. Его распирала незнакомая, остро режущая нежность.
Мальчик запел:
Смелей держи, рулевой, Заплатишь ты головой За верный курс корабля, За даль, где лежит земля! За красную в жилах кровь, За счастье, жизнь и любовь Заплатишь ты головой. Смелей! — это жребий твой…Джон не знал слез. Но тогда он, наверное, все же заплакал. Слушая мальчика, плакали все пираты. Он был их добрым гением, этот маленький Том.
Притихли и маркизанцы. В их черных глазищах застыло изумление. Должно быть, такого пленника они еще не видели.
А мальчик пел, и все ему, казалось, было нипочем:
Жизнь морская — красивая сказка Для бездомных и смелых бродяг. Всех нас ждет роковая развязка — Ну, так что же, хотя бы и так! Бури нам не зачтут покаяний, Бог на небе геенной грозит. Ну, так что же! Не надо стенаний. Дьявол с нами, и гром разрази!В это время с противоположной стороны ущелья над пропастью повис бревенчатый мост. Он выполз
Маркизанцы еще минуту стояли как завороженные. Потом они бросились к клеткам, подхватили их и трусцой побежали вперед.
Когда Джона перенесли через мост, за кустами он увидел обширное безлесое плато, на котором возвышались серые каменные стены — крепость. Даже в своем незавидном положении Джон невольно удивился. Эти каннибалы умели, оказывается, строить не только раздвижные мосты, но и настоящие крепости. Наблюдательные вышки, множество квадратных бойниц для камнеметательных орудий, зубчатые ворота из плотно сбитых стволов железного дерева.
В душе Джона густело отчаяние. Он думал о побеге, но дороги назад отсюда не было.
Триста лет реял над океанами роджер рода Дэвисов, триста лет хранила его удача. Двух Дэвисов повесили, трое погибли в бою. Но то были не те, кому отцы завещали свой флаг. Дэвисы, плававшие под роджером Джереми, поражений не знали. И вот такой конец.
Уже в воротах крепости Джон снова вспомнил убитого им альбатроса. На миг ему показалось, что черная птица витает над ним. Его взвинченные нервы медленно расслаблялись.
Если бы в тот момент ему кто-нибудь сказал, что его звезда не так уж трагична и для него в общем все закончится благополучно, он бы, конечно, не поверил.
Как всякий обреченный, он еще на что-то надеялся, но разум надежду отвергал.
Скованный теснотою клетки, Джон чувствовал, как его немеющее тело наливалось тяжестью. Сердце то замирало, то, вдруг пробудившись, трепетало в мелком ознобе.
— Эй, вы, в клетках! — крикнул он неожиданно зло. — Вы слышите меня?
Отозвалось несколько голосов:
— Говори, капитан, мы слушаем.
— Эти дикари нас не понимают. Пока мы вместе, надо обсудить, как будем действовать.
— Да, капитан, — вздохнул позади Джона чилиец Фернандес. — Я бы предпочел умереть в бою, не так обидно. Но голыми руками этих клеток не сломаешь.
— У меня в кармане остался складной нож. Они не знают, что в нашей одежде есть карманы. Слышите, у кого остались складные ножи, не будьте идиотами, не пускайте их в ход раньше времени…
Резкий удар концом палки в спину заставил Джона замолчать. О чем зашла речь, маркизанцы, видимо, догадались. Не понимая языка своих пленников, они улавливали смысл разговора по тону.
Крепостная стена окружала утопающий в зелени поселок — несколько десятков бамбуковых хижин с высокими стрельчатыми крышами. Они стояли на плоских каменных фундаментах, словно на широких продолговатых столах. Перед каждой хижиной в выступающей части фундамента, которая служила двором, была выдолблена овальная чаша — бассейн для купания.