Повести. Рассказы

Говорухин Станислав Сергеевич

Он плыл по дну библиотеки, метр за метром ощупывая перед собой пол. Наташу он нашел лежащей на полу под книжным шкафом. Веремеев ногой оттолкнул шкаф — он легко ушел вверх — и потянул к себе тело девушки.

Воздух в легких у него кончился, непроизвольно открылся рот — пузырьки воздуха поплыли не вверх, а вперед, — и механик судорожно заработал ногами и свободной рукой. И тут в воде перед ним появился Юра, принял у него из рук девушку. Механик, оставив ее, рванулся наверх…

Пиратское судно не торопилось уходить, оно удалилось всего

на несколько кабельтовых, и в бинокль с его борта хорошо было видно все, что могло происходить на правом борту тонущего судна. Поэтому удалось спустить только одну шлюпку с левого, резко наклоненного и невидимого пиратами борта.

Крадучись, моряки спустились в шлюпку — сначала женщины, потом мужчины и последним — капитан с вахтенным журналом в руке. Туда же перенесли раненого Кондратюка и Наташу, все еще не пришедшую в сознание. Доктор продолжал делать ей искусственное дыхание.

— Все? — спросил капитан.

— Все, кто живы, — ответил боцман.

Перегруженная шлюпка отошла. Боцман, сидевший на руле, правил так, чтобы тонущий корабль, пока держится на плаву, скрывал их от взглядов пиратов.

Но корабль вот-вот потонет, и тогда шлюпка будет обнаружена.

— Хотя бы туман… — моляще сказал кто-то.

Но солнце светило ярко и безжалостно.

Неожиданно корабль резко наклонился, черпнул бортом воду и в несколько секунд перевернулся, обнаружив округлое, обросшее ракушками днище.

Капитан снял фуражку.

— Пропали, — тихо сказал боцман.

Но он еще держался на плаву — корабль, который совсем недавно был их домом. Жить ему осталось несколько секунд. Сейчас он уйдет на дно и исчезнет последняя завеса, скрывающая шлюпку с безоружными людьми от врагов.

— Лево руля! — приказал вдруг капитан. — Держи на восток!

Люди удивленно оглянулись на капитана. Выйти из-под прикрытия и открыться пиратам?

— Лево! — повторил капитан. — Встанем против солнца. Оно ослепит их…

Маневр капитана стал понятен минуту спустя… Пока судно тонуло, взгляды пиратов были сосредоточены на нем. Но вот на месте, где стоял корабль, осталась только крутящаяся воронка, потом исчезла и она. И тогда Салих взял бинокль и стал осматривать горизонт.

Как раз в это время шлюпка нырнула в световую дорожку, оставленную на воде восходящим солнцем, и растворилась в нем…

4. Одиссея парусной шлюпки

Наступила теплая тропическая ночь. Шлюпка взяла курс на север. Там проходила большая океанская дорога, по которой множество судов двигалось в направлении Сингапура и Гонконга.

Время от времени они зажигали фальшфейера и пускали в небо ракеты. Боцман сам смастерил парус, который добавил хода шлюпке.

Их осталось двадцать: семнадцать мужчин и три женщины. Власта плакала. Напряжение страшного дня спало, и прорвались слезы.

Капитан положил ей руку на плечо:

— Ну что ты? Все самое ужасное позади…

— Боже

мой! — не могла остановиться Власта. — Какие еще есть люди на свете!

— Они не люди, девочка…

Наташа пришла в себя. Сразу похудевшая, с осунувшимся лицом, она лежала на спине, закутавшись в чей-то бушлат, и смотрела в небо, на чужие созвездия.

Доктор занялся Веремеевым: перевязал обожженные руки, нашел глубокую царапину на голове, обработал ее йодом, перевязал…

— Что, док? — спросил механик с улыбкой. — Зуб, я вижу, отпустил? Не до зуба стало, а?

— Представьте себе… — закивал головой доктор. — Забыл и думать… — Он осекся, потрогал языком болевший зуб, потом пальцами пошатал его и выплюнул на ладонь.

— Курат! — выругался он по-эстонски. — Мне его в драке вышибли…

Механик рассмеялся, доктор стал вторить ему высоким смешком.

Капитан с боцманом переглянулись. Внимание их привлекла темная туча с розовыми краями, набухавшая на горизонте…

Утро встретило мореплавателей шквальным ветром. Утлое суденышко перестало слушаться руля и отдалось воле океана. Шлюпку высоко кидало на волну, и пенный гребень окатывал людей брызгами. Все, кто не участвовал в управлении шлюпкой, вычерпывали воду со дна. Трудились без устали, без остановки, а воды на дне шлюпки не уменьшалось…

Шторм длился несколько дней. Он сбил шлюпку с курса и унес ее далеко на юго-запад…

Снова наступил зной.

Кончились запасы воды и съестного.

В этот день умер радист Кондратюк, от раны, нанесенной пиратом. Не из чего было сделать саван, чтобы похоронить его по морскому обычаю. И не было груза под рукой, чтобы опустить моряка на дно, к земле, которую он так любил. Его просто в молчании опустили за борт, тело чуть погрузилось в воду и еще долго виднелось за кормой. Казалось, радисту не хотелось покидать товарищей.

Все с надеждой всматривались в пустынный горизонт.

Власта горела в лихорадке. Доктор, сам с опухшими, воспаленными губами, держал ее голову на коленях, иногда прикладывая смоченный в соленой воде платок ко лбу — лекарства в аптечке кончились.

Вдруг у боцмана, который сидел с удочкой на корме, клюнуло. Он стал выбирать леску, уже показалось серебряное тельце рыбы, как тут сверху упала на воду чайка и, подхватив рыбу, отпрянула в сторону.

Яростный вопль раздался из шлюпки. Люди кричали, грозили чайке кулаками.

— Тварь прожорливая! — выругался боцман.

— Братцы! — догадался кто-то из матросов. — Похоже, земля рядом. Птицы появились…

Забыв про чайку, моряки стали озираться вокруг, словно земля должна была возникнуть тут же, немедленно.

Но горизонт был пуст, и только редкие облака оживляли его. Облака эти, по мере движения шлюпки, постоянно меняли форму — то скапливались вместе, то расцеплялись, расслаивались и исчезали вовсе. Только одно маленькое облачко оставалось неподвижным. Это могло означать только одно…