Повести
Шрифт:
— Сообщи о том, что нашел пулю, следователю, — сухо сказал Дудырев. — А я сам ни себе, ни Митягину помочь не могу.
Семен вышел от Дудырева. Мимо него шли грузовики с прицепами. На обочине котлована ползали скреперы, разравнивали кучи песка. Экскаватор заносил свой ковш над самосвалами. Пуля жгла ладонь Семена. Маленький кусочек свинца, хранящий в себе тайну. Если эта тайна не будет раскрыта, суд может приговорить Митягина к заключению. Несправедливо же!… Раз Дудырев не может помочь, что ж… Хочешь не хочешь, а надо идти к следователю. Дудыреву придется самому
16
Следователь Дитятичев, склонив набок ушастую голову, с минуту внимательно вертел в руках пулю, положил на стол.
— Вы ее такой кругленькой из медведя вынули?
— Помята была, раскатал, чтобы узнать, из чьего ружья.
— Раскатали и нам преподнесли…— И вдруг остро взглянул Семену в самые зрачки, спросил: — Вы давно соседи с Митягиным?
— Соседями-то?… Да, считай, лет десять добрых, ежели не больше. Третий год шел после войны, как он к нам переехал.
— Так… А по какой причине вы взяли его на охоту?
— Какая-такая причина? Давно он просил меня взять.
— И вы не отказали?
— Много раз отказывал, а тут неловко стало — просит человек.
— Так… А вы не вздорили с Митягиным, не ругались?
— Упаси бог, — испугался Семен, не зная, куда гнет следователь. — Бабы ежели когда схватятся, а мы нет — дружно жили.
— Так… Вы не отрицаете, что жили дружно?
— Чего отрицать, коли так было.
— Так…— Следователь кивнул на покойно лежавший на закапанном чернилами сукне кусочек свинца. — Соседи, десять лет жили дружно, а вы не подумали о том, что у нас создастся впечатление, что эту пульку вы отлили ради десятилетней дружбы с Митягиным? Первое, что придет нам в голову, — вы собираетесь спасти виновного дружка и утопить Дудырева…
Семен оторопело уставился на следователя.
— Вы понимаете, чем это пахнет? — продолжал тот спокойно. — Ложное показание с целью ввести в заблуждение правосудие. Вы, должно быть, не знаете, что за такое дело привлекают к уголовной ответственности. Пулька… Наивный вы человек, подобная фальшивая пулька расценивается как своего рода преступление.
— Слушай, добрая душа, — Семен сердито заворочался на стуле, — я в ваших делах небоек. А только пулька эта не фальшивая, хоть голову руби! Своими руками утром из медведя вынул. Сплоховали вы с врачихой, не углядели ее.
— Вы можете настаивать на этом. Можете! Но прикиньте: кто вам поверит? Нe посторонний человек, а врач-профессионал ищет пулю в голове медведя. Имейте в виду, ищет старательно, я тому свидетель. Ищет, но не находит, об этом составляет форменный акт, ни на минуту не колеблясь, подписывает его. Не просто словом, а письменно отвечает за то, что пули не существовало. И вдруг вы приносите и кладете нам на стол эту пулю. Пуля ваша обкатана, она не имеет никакой деформации, то есть не сплющена, не сдавлена, по ее форме никак теперь не определишь, что вынута она из разбитого медвежьего позвонка, а не из охотничьего загашничка. Ответьте: почему вы не принесли пулю такой, какой вынули?
— Примерить же хотел.
— Примерить! Не
Семен, насупившись, молчал. Когда он раскатывал пулю, то думал о Митягине, хотел убедиться, на самом ли деле убил фельдшер. Следователь в те минуты был для Семена далеким, посторонним. Даже когда открыл — убил не Митягин, подумал опять же не о следователе, а о Дудыреве, хотел не подымать шума, уладить полюбовно. Могло ли прийти в голову, что начнут придираться — обкатал пулю, уничтожил улику. Эх, знать, где упасть, подстелил бы соломки.
— Слушайте дальше, — продолжал следователь. — Вы откровенно признаетесь, что жили с Митягиным бок о бок лет десять, что за эти десять лот у вас с ним не было никакой ссоры, ни единой размолвки. Этим самым вы признаетесь, что вас связывает с Митягиным десятилетняя дружба, тогда как с Дудыревым вы познакомились всего несколько дней назад. Все за то, что вы любой ценой хотите спасти дружка, хотя бы для этого пришлось свалить вину на Дудырева. Вот как выглядит! Настаивайте теперь на своем, но вряд ли вам кто поверит — все данные против вас.
Следователь молчал, угрюмо молчал и Семен Тетерин.
— Вы-то как доказываете, что Митягин виноват? У вас самих, поди, карманы-то не особо набиты доказками.
— Этим-то вы и хотели воспользоваться, — спокойно ответил следователь. — Да, прямых улик против Митягина у нас нет, но есть косвенные…
— Прямых нет — значит, кривые подходят. Хороши, нечего сказать.
— Не нравится вам наше поведение, обижены, что нe соглашаемся выгораживать вашего дружка. Но разрешите спросить: вы знали, что Митягин в жизни не держал в руках ружья?
— Говорил, что баловался в молодости, а там, кто знает, я не видел.
— А он здесь час тому назад сам признался, что никогда не был охотником. Тогда как Дудырев охотится уже много лет.
— Мало ли что, а на старуху иной раз находит проруха.
— Согласен. Может случиться всякое, мог и Дудырев промахнуться. Однако можем мы не принимать в расчет тот факт, что Митягин неумелый стрелок, неопытный, а Дудырев опытный?
— Наверно, все должны в расчет брать. Все! Потому и пулю не след обходить стороной.
— Вы же видели, как мы искали эту пулю. Искали и не нашли, вдруг вы приносите, без особых доказательств требуете, чтобы мы верили… Но слушайте дальше. Вы присутствовали, когда мы вели расследование на месте убийства. Вы сами показывали, где стоял Дудырев, где Митягин. Так вот, Митягин стоял на более покатом месте, чуть сбоку, ростом он к тому же ниже Дудырева, попасть в медведя ему было труднее. И это не все. С того места, откуда стрелял Дудырев, большая часть мостков — а именно середина — была прикрыта старым деревом. С места Митягина почти все мостки через реку открыты. Сами же вы показали, что парень упал в воду примерно с середины лавы. Промахнись Дудырев по медведю, он бы всадил свою пулю в ствол дерева. Десять шансов за то, что пуля Митягина прошла мимо цели и…