Поводырь чудовищ
Шрифт:
— Конечно, лучше ошибиться и потом навалять этому придурку по шее, чем рисковать сотнями жизней. Если ты не возражаешь, я пойду первым. Сигналы по стандарту.
— Согласен, — обрадованно кивнул десятник.
Волнение Горыни можно было понять — половина местных жителей приходилась ему дальней родней.
Слегка бравируя, я практически на ходу «перевалился» в седло ковая и, пригнувшись к его спине, постарался стать единым целым с мощным зверем. По накатанной дороге Бом бежал со скоростью призового скакуна. В такие минуты появлялось ощущение, будто едешь на спортивном мотоцикле,
Смотреть на дорогу смысла не было, поэтому я закрыл глаза и прислушался к ощущениям зверя.
Минут через двадцать, когда до соседнего селения, по моим прикидкам, оставалось меньше километра, Бом забеспокоился. Я попытался расшифровать его ощущения, но, открыв глаза, понял, что в этом смысла уже нет — над лесом светились отблески далекого пожара.
За спиной тут же раздался топот множества копыт — Горыня тоже увидел зарево и не стал дожидаться моего сигнала.
— Чего ждем? — с легким раздражением спросил десятник, осаживая коня возле замершего ковая.
— Дай мне десятую часть меры, постараюсь зайти в деревню со стороны леса.
— Там люди гибнут! — начал терять выдержку десятник.
— Горыня, успокойся. Все, кому там суждено погибнуть, уже давно мертвы. Хочешь добавить к ним своих людей? А если там засада?
— Давай, — неожиданно легко согласился дружинник, и что-то мне подсказывало, что ждать он не станет. Поэтому все будет зависеть от скорости Бома.
Не говоря ни слова, я послал ковая в сторону от дороги.
Ох как же мне не нравится, когда приходится нестись через лес с такой скоростью. Благо ночью не было видно налетающих на тебя стволов деревьев, впрочем, моим нервам легче от этого не стало.
В принципе и чутью и ловкости Бома можно было вполне доверять, но в памяти еще жили воспоминания о том случае, когда Бом попытался поднырнуть под упавшее дерево, совершенно забыв о своем седоке.
До деревни нам удалось добежать раньше дружинников, но ненамного. Едва Бом перемахнул через ограду ближайшего огорода и скользнул вдоль стены дома на окраине, спереди и слева послышался топот лошадей.
— Вверх, — шепотом подкрепил я мысленную команду, и ковай, как пушинка, взлетел на крышу избы.
Строили здесь солидно — дранка шла поверх наката из бревен, так что провалиться вниз нам не грозило. Застыв на верхушке крыши, Бом весь подался вперед. Оценивая обстановку, я сначала не заметил странности в поведении зверя, но уже через секунду его страх ударил по моему мозгу. Да, именно страх — ковай почувствовал собрата, причем старшего собрата. В деревне прятался хидой, и явно не брадарский.
Пламя пожара и зарождающееся утро давали неплохой обзор. Это действительно была засада. До того как ковай отвлек меня, удалось заметить, что большая часть жителей деревни еще жива, и, готов поспорить, в данной ситуации эти люди выступали в качестве приманки. Арабы, количество которых в неверном свете пожаров определить не удавалось, согнали всех на площадку перед домом старосты.
— Ну и где он засел? — спросил я больше у себя,
Скользнув по противоположному скату крыши, мы спрыгнули вниз, оставив на кровле изрядные повреждения. Ничего, думаю, целостность крова сейчас самая меньшая из проблем хозяина этого дома, если он вообще выжил.
Какая-то грядка, пара плетеных оград и малинник пострадали после знакомства с лапами ковая, но и они были принесены в жертву необходимости. Зато мы оказались у центральной площадки деревни с неожиданной для аравийцев стороны.
Уже на подходе к общественному амбару я понял, что ошибся — ковай почувствовал хидоя в здании, которое находилось на другой стороне площади, за толпой пленников. Идущая через деревню дорога изгибалась у дома старосты практически под прямым углом. Основная масса аравийцев сгруппировалась на дороге со стороны соседнего села — там, где должны были появиться дружинники.
Это точно ловушка, только на кого ее ставили? О том, что ищут именно меня, не хотелось даже думать — если задействованы такие силы, то проще самому удавиться.
Мы с Бомом почти успели, почти, потому что влетели на площадку для сбора громады одновременно с дружинниками. У аравийского наездника с терпением были те же проблемы, что и у Горыни. Невысокий сарайчик, у которого наверняка уже отсутствовала задняя стенка, развалился окончательно, являя свету звезд и пожаров знакомую фигуру хидоя, точно такого же, как и мой Дикарь. Но броня на всаднике была неполной. Отсутствовал даже стандартный панцирь.
Дико заржали лошади витязей, шарахнувшись от огромного чудовища. К моему коваю они успели привыкнуть, а вот хидой для них оказался за пределами не такой уж выдающейся лошадиной храбрости. Но именно эта реакция и спасла седоков. Увы, не всех.
С противным хрустом лапа хидоя врезалась в бок лошади, отправляя ее вместе с всадником в короткий полет. Следующим на пути хидоя был Горыня, но отдавать своего нежданного родича этой молотилке смерти я не собирался.
Бом, повинуясь приказу, мощно оттолкнулся задними лапами и взмыл в воздух. Через хидоя мы буквально перелетели, уже в полете расходясь с метнувшимся вперед жалом длинного хвоста.
Где-то в темноте под Бомом заорал аравийский наездник.
А вот не стоило снимать наспинный панцирь. Судя по тому, что хидой тут же бросился следом за нами, наездник остался жив.
Что ж, теперь поиграем в догонялки, но не сразу.
Направив Бома прочь из деревни, я через полсотни метров сделал резкий разворот. Пришлось вновь приглушать эмоции ковая, потому что хидой по-прежнему вызывал в нем нешуточную панику, так что Бому было легче бежать от врага, чем к нему.
На наш разворот ни аравийский наездник, ни его зверь не рассчитывали, поэтому плохо управляемое раненым человеком животное врезалось в невысокую избу, превратив ее в груду бревен. А мы с Бомом рванули обратно к центру деревни.