Поворот судьбы
Шрифт:
— Если хочешь, мы завтра можем освежить твои воспоминания, — с энтузиазмом подхватил Мэтт.
— Нет, пожалуй, сейчас я не рискну.
— Никогда не говори «никогда». Если ты возьмешь моего коня, то это не потребует от тебя никаких усилий.
— Мэтт, я полагаю, ты из тех парней, которые любят пустить пыль в глаза? Сделать все шикарно?
— Наверное, да, — согласился он, вытаскивая мой чемодан из багажника. — А разве это плохо? Я целый день стою у операционного стола, рассчитывая каждое свое движение с ювелирной точностью. Поэтому в нерабочее время мне нравится делать широкие жесты. Все правильно.
— Так зачем тебе иметь дело с леди, которая раньше умела
— Жизнь сложная штука, — проговорил он, открывая передо мной двери.
Когда я увидела убранство дома, на меня нахлынула волна воспоминаний о моем детстве, когда мне было лет девять-десять. Выкрашенные в золотистые тона стены, толстые зеленые ковры. Красная мебель, полосатые подушки и люстра, как в фильме о Клеопатре. Я опустилась на софу, с которой мне открывался вид на длинный стол, красивый в своей простоте. Он был начищен до блеска. На кухне я заметила разноцветную плитку и нанизанный на нить чеснок.
— Я должна поздравить тебя с выбором декоратора. Мэтт пожал плечами.
— Я сам все выбирал. Ориентировался по цвету. Люстру я купил у знакомого.
— Ты сам подбирал все для своего интерьера?
— Знаешь, больше всего я не хотел, чтобы у меня было так, как принято у холостяков: белые стены и темно-синяя обивка мягкой мебели.
— Тебе удалось избежать этого кошмара.
— У меня единственная дочь. Она учится. Хотя я много работаю, у меня все равно достаточно свободного времени. Его надо не проводить бездарно, а использовать. Украшать дом. Учиться играть на пианино. Мы с Сьюзи любили путешествовать. Я всегда хотел еще детей. Не надо смеяться. Я все еще не теряю надежды. Люди в моем возрасте на это вполне способны.
— Я и не смеялась. У меня ведь трехлетняя девочка. Все вокруг крутили пальцем у виска.
— Хочешь чаю? Я кивнула.
Мы выпили чаю, и свет за окном начал медленно таять, а потом повсюду во дворе, на ветках деревьев, зажглись лампочки, которые Мэтт, должно быть, запрограммировал на таймер.
— А когда приедут гости? Я хотела, если ты не возражаешь, принять душ и немного прилечь. Ты мог бы показать мне, где я буду спать?
Мэтт провел меня по короткому коридору. В комнате, которую он отвел для меня, стояла высоченная кровать. Я решила, что прилягу лишь на минутку, но когда проснулась, было темно. Неожиданно для себя я вдруг закричала: «Помогите!» Уже через мгновение рядом со мной возник Мэтт. Я ощутила его присутствие, уловив запах одеколона.
— Прости меня. Все вокруг погрузилось в какую-то черноту. Я думала, что у меня пропало зрение.
— Такое часто происходит?
— Раньше случалось часто.
— Но не сейчас?
— Нет.
— Ты ясно видишь?
Я заметила огонь свечей, скатерть на столе, а потом предметы начали проясняться один за другим. Я вдруг почувствовала запах жареного чеснока.
— Гости уже пришли? — прошептала я. — Мне надо одеться…
— Не торопись, — ответил он.
Мэтт, включил свет в ванной. Чтобы зайти в ванную, нужно было подняться по ступенькам! Я тщательно соблюдала весь ритуал, а потом пригладила свои короткие волосы (я уже полюбила свою новую прическу) и надела черное платье. Я нанесла тональный крем только на область носа и накрасила губы едва заметным блеском (как выразилась девушка в аптеке, «идеально для зрелых женщин»). Я выглядела отлично. А теперь туфли. Я открыла сумку. Кроссовки, сапоги… Я села на кровать, готовая разрыдаться. Я видела свои туфли именно там, где оставила их, — на письменном столе в пакете.
— Мэтт! — позвала я.
Я услышала, что играет
— Я забыла туфли.
— Ты такая красивая, хрупкая, нежная.
— Прошу тебя, помолчи! Я не хочу, чтобы нас кто-нибудь услышал. Я ведь не могу выйти к гостям в чулках.
— Почему нет, если, конечно, ты не замерзнешь.
— А что скажут гости?
— Разве не все гости уже здесь?
— Бог ты мой, но ты же прислал мне такое церемонное приглашение!
— Ты и есть главная гостья.
Стол был накрыт на двоих. Макароны с перечным соусом. Он наполнил мой бокал. Ровно наполовину. Я стояла на плитке. Мне не хватало слов.
— Не сердись на меня, — сказал Мэтт.
— Я не сержусь и не напугана. Пойми меня правильно — я просто не знаю, что сказать.
— Шокирована?
— Нет.
— Считаешь меня тупицей?
— Нет, — засмеялась я. — Нет, конечно. Как я могу, после того что ты сделал? Ты супер, Мэтт.
— Я тридцать лет ждал, чтобы мне подвернулась возможность пригласить Джулиану Джиллис на ужин. У меня было время подготовиться.
— Не оправдывайся.
— У меня в мыслях не было.
— Все готово?
— Понимаешь, это единственное блюдо, которое я умею готовить. Мы можем сидеть и болтать хоть всю ночь, а оно будет все таким же вкусным. Хочешь, я подам сыру?
— Мне хотелось, чтобы ты показал свой дом.
— Хорошо! — добродушно ответил он, ставя свой бокал. Лестница наверх насчитывала семнадцать ступенек. Я посмотрела в сторону Мэтью.
— Джулиана, позволь мне помочь тебе.
— Я не какая-нибудь неженка.
— Любимая моя девочка, не надо так.
Его обращение добило меня. Я начала плакать.
— Что я сделал?
— Ты назвал меня «любимой».
— Я не хотел тебя обидеть…
— Понимаешь, я уже давно не чувствовала себя такой защищенной, такой обласканной.
Когда я произнесла это, то поняла, что, говоря «давно», имела в виду последние годы. Он пронес меня, семнадцать ступенек, не останавливаясь. Он нес меня бережно и мягко опустил на кровать.
— Я должна тебе сказать, Мэтт, что эта болезнь приносит такие разочарования… Мне требуется столько сил…
— Позволь мне разделить с тобой этот груз, — сказал он.
Глава тридцать третья
Песнь соломона
Излишек багажа
От Джей А. Джиллис
«медиа-панорама»
«Дорогая Джей,
Мне 51 год. Я вдова. Довольно симпатичная, и в хорошей форме. У меня двое детей, которые ни разу меня не подвели, ни разу не доставили мне никаких хлопот, потому что я их хорошо воспитала. Два года назад, после смерти мужа, я решила обратиться в брачное агентство. Моя лучшая подруга помогла составить для меня характеристику. Я работаю библиотекарем, люблю танцевать, люблю мотоциклы. Пришло огромное количество ответов. Несколько мужчин вызвали у меня интерес. Но как только Майк начинал капризничать или Шерил оставляла сумку с книгами на полу посреди коридора, эти мужчины исчезали. Им не нужны осложнения. Но для меня это не осложнения, а мои дети, которые в некотором роде должны служить доказательством того, что я не зря жила на свете. Приличных мужчин не осталось. Их или уже разобрали, или они геи. Роман с женатым мужчиной меня не устраивает. Вот такие дела.